- «Россия провела авианалеты
по грузинским целям»,
- «авианалеты одобрены
Кремлем»,
- «Россия ведет кибервойну»,
- «Россия объявила «война
началась»,
- «военное вторжение
России»,
- «конфликт в Грузии - передел
власти в России»,
- «российские военные
самолеты напали на грузинские
силы и гражданских жителей
в Цхинвали»;
- «Россия начала военное
действие в полном масштабе, на
воздухе, земле и море»;
- «Кремль измывался и
шантажировал своих соседей»
и т. д.
В публикациях газеты
«The New York Times» заранее одна из противоборствующих
сторон (Россия) дискредитируется, а другая
(Грузия) восхваляется и освобождается
от вины за происходящее. Так, например,
Грузия в материалах газеты «The New York Times»
изображается жертвой, с помощью таких
выражений, как: «российские самолеты
обстреливали Грузию»; «российские бомбардировщики
летели над Грузией»; «Тбилиси было эвакуировано»;
«грузинские правительственные веб-сайты
терпели крах»; «военное вторжение в Грузию»;
«его (М. Саакашвили) ненавидят в Кремле»;
«российские военные самолеты напали
на грузинские силы и гражданских жителей»;
Грузия как маяк демократии, Кремль хочет
его (М. Саакашвили) убрать» и т.д.
Такая картина войны,
в которой «герои» противостоят
«варварам», побуждает читателя
или аудиторию в целом самоидентифицироваться
с добром и демонизировать зло. Газета
«The New York Times» навязывает предвзятое суждение
о России, закрепляя сложившиеся стереотипы
восприятия.
Анализ публикаций
общенациональной американской
газеты «The New York Times» об участии России
в грузино-осетинском конфликте в период
военных действий с 08 августа по 13 августа,
показывает, что 94% содержания материалов
демонизируют образ России и несут негативную
окраску действий страны в конфликте.
Проблема имиджа России в
мировом сообществе назрела давно.
Об этом неоднократно говорили, в том
числе, и западные эксперты.
Грузино-осетинский конфликт
стал лакмусовой бумажкой, показав
истинное отношение мирового
сообщества к России. И мы оказались
практически информационно беззащитны.
В будущем, в связи с обострением
борьбы за мировые ресурсы,
нарастает вероятность вооруженных
конфликтов, в которые напрямую
или косвенно может быть вовлечена
РФ. При этом обычные войны
(с применением вооруженных сил)
будут неизбежно сопровождаться
информационными войнами. Результаты
последних будут во многом
определять исход вооруженных
конфликтов. К настоящему времени
диапазон и интенсивность применения
информационного оружия стали
настолько велики, что имеются
прецеденты достижения победы
в конфликтах только за счет
его использования, без применения
традиционных средств вооруженной
борьбы.
В октябре 1998 года
Министерство обороны США приняло
«Объединенную доктрину информационных
операций». Примечательно, что
первоначально она называлась
«Объединенная доктрина информационной
войны». Как указывают американские
военные эксперты, информационная
война состоит из действий, предпринимаемых
с целью достижения информационного
превосходства в обеспечении
национальной военной стратегии
путем воздействия на информацию
и информационные системы противника,
с одновременным укреплением
и защитой собственной информации
и информационных систем и инфраструктуры.
Информационное противоборство осуществляется
путем проведения мероприятий, направленных
против систем управления и принятия решений
(Command & Control Warfare, C2W), а также против компьютерных
и информационных сетей и систем (Computer
Network Attack, CNA).
До последнего времени
в России практически не существовало
ясной государственной позиции
по этой проблеме. Только в
сентябре 2000 года Президентом РФ
была подписана Доктрина информационной
безопасности России.
Задача опережающего
управления информационными потоками
со стороны России, применения
перспективных отечественных разработок
в данной области, а также
проблема рационального использования
информационных ресурсов диктуют
необходимость освоения и использования
новых инструментов государственной
политики. Можно констатировать, что
Россия нуждается в скорейшем
создании национальной системы
информационного управления и
противоборства».
Информационная
война США и Великобритании в
ходе военной операции против Ирака
«В ходе подготовки
и проведения США и Великобританией
военной операции против Ирака
одну из ключевых ролей сыграло
ее тщательное и заблаговременное
информационно-психологическое обеспечение
(ИПО).
Одной из первостепенных
задач этой операции явились
реализация положений концепции
информационной войны и проведение
психологических операций на
стратегическом и оперативно-тактическом
уровнях. В мероприятиях по
ИПО агрессии против Ирака
были комплексно задействованы
официальные информационно-пропагандистские
структуры, СМИ, а также силы
и средства ПсО ВС США и Великобритании.
Основными объектами информационно-психологического
воздействия являлись мировое общественное
мнение, собственное население, а также
военно-политическое руководство, вооруженные
силы и население Ирака.
Функцию координатора
работы по информационно-психологическому
обеспечению агрессии против
Ирака на стратегическом уровне
выполнял официальный представитель
Белого дома Ари Флейшер. Под его
непосредственным руководством ежедневно
проводились брифинги для представителей
основных телеканалов и информационных
агентств. В брифингах принимали участие
два ключевых координатора Белого дома
по работе с американскими и международными
СМИ, официальные представители госдепартамента
и Пентагона, а также старший представитель
премьер-министра Великобритании. Помимо
этого, недавно созданным отделом глобальных
коммуникаций Белого дома (Global Communications
Office) осуществлялась ежедневная рассылка
информационных сводок, в которые были
включены данные о потерях иракской армии
и успехах коалиционных войск.
Разработка содержания
информационного обеспечения боевых
действий была поручена трем
аналитическим центрам, тесно
связанным с администрацией США:
Potomac Institute for Policy Studies, Rand Corporation и American Enterprise
Institute (AEI). Последнее учреждение играло
главную роль.
«Черной» пропагандой
на зарубежную аудиторию занималась
также частная компания Рендон
групп (Rendon Group), возглавляемая Джоном Рендоном.
Rendon Group участвовала в информационной
кампании по осуждению и разоблачению
вторжения Ирака в Кувейт, а также во время
операции «Буря в пустыне». Главная задача
группы - дезинформация, рассчитанная,
прежде всего, на зарубежных журналистов.
Во время «Бури в пустыне» координацией
ее деятельности занимался учрежденный
Пентагоном отдел стратегического влияния.
В первой половине
2002 г. руководство США развернуло
широкомасштабную информационно-пропагандистскую
кампанию, направленную на формирование
международного общественного мнения,
а также благоприятных условий
внутри Ирака в рамках подготовки
к проведению военной операции
в этой стране. Интенсивность
и масштаб мероприятий психологического
воздействия в течение года
непрерывно возрастали, достигнув
наибольшей активности к моменту
начала боевых действий.
Основные тезисы стратегического
ИПО военной операции против Ирака сводились
к утверждениям о правомерности и соответствии
военной акции нормам международного
права, обвинениям режима С. Хусейна в
саботаже работы инспекторов ООН, дезинформации
мирового сообщества о наличии в Ираке
оружия массового поражения, показу военной
мощи американо-английской коалиции и
стремления союзников избегать жертв
среди мирного населения.
О некотором изменении
общей тактики ведения информационной
войны указывает то, что с первых
дней военной операции американо-британскими
войсками не была уничтожена
информационная инфраструктура
Ирака. Между тем, согласно
директиве КНШ (Концепция борьбы
с системами управления) телекоммуникационные
системы противника должны быть
выведены из строя в первую
очередь. Отказ от применяемой
ранее тактики объясняется первоначальными
планами военного руководства
коалиционных войск использовать
информационную структуру Ирака
впоследствии в своих целях.
Работа с представителями
СМИ, освещающими боевые действия
непосредственно на месте событий,
была организована на основе
опыта операции «Буря в пустыне»,
когда для представителей зарубежных
изданий были созданы специальные
журналистские «пулы», а корреспонденты
телеканалов стран коалиции могли
беспрепятственно сопровождать
войска.
В рамках работы
с журналистами зарубежных СМИ
американо-британской коалицией
в Катаре был создан международный
пресс-центр, оснащенный цифровыми
телефонными и интернет-линиями
и спутниковой связью. В первые дни войны
работа пресс-центра подверглась сильной
критике со стороны аккредитованных в
нем журналистов. За первые три дня боевых
действий в нем не было проведено ни одного
брифинга. В этих условиях журналистам,
дежурившим в пресс-центре, зачастую приходилось
брать интервью друг у друга.
При проведении брифингов
в пресс-центре представители
коалиционных войск использовали
тактику дозированной подачи
информации, ответов на вопросы
журналистов, а также подтверждений
и опровержений информации, предоставленной
министерством информации Ирака
и независимыми арабскими СМИ.
Сразу после того, как по некоторым
зарубежным новостным каналам
проходила информация об уничтожении
техники или военнослужащих коалиционных
войск, в пресс-центре проводился
брифинг, где до журналистов
доводили, что такая информация
является иракской пропагандой.
Такой стиль работы был успешно
использован американцами в ходе
агрессии против Югославии, когда
вся информация, идущая вразрез
с официальной позицией командования
операцией, решительно опровергалась.
Подтверждения давались только
после демонстрации в СМИ кадров
уничтоженной американской техники,
и то не сразу, а спустя
несколько дней, когда актуальность
происшествия теряла смысл.
Наряду с этим, представители
коалиционного командования испытывали
значительные затруднения в проведении
пресс-конференций в условиях
быстро изменяющейся обстановки.
В частности, это касалось разъяснения
случаев ведения так называемого
«дружественного огня», когда
официальный комментарий подавался
спустя некоторое время, т.
е. после того, как об эпизоде
сообщало большинство мировых
информационных агентств, что в
конечном итоге отразилось на
низком уровне доверия иностранных
журналистов к пресс-центру коалиционных
войск.
Задолго до начала
боевых действий администрацией
США были разработаны специальные
требования, которые должны соблюдать
журналисты, освещающие операцию
в Ираке. Всех зарубежных журналистов,
аккредитованных в пресс-центре
коалиции, предупредили, что работа
средств массовой информации
будет подлежать контролю в
соответствии с правилами, применяемыми
во время проведения военной
операции.
Эксклюзивными правами
на освещение боевых действий
обладали «Си-эн-эн» (CNN) и «Би-би-си»
(ВВС). Кроме того, журналисты прикреплялись
непосредственно к подразделениям,
участвующим в боевых действиях.
Для этого был принят специальный
термин - «embedded journalists», т. е. «прикрепленные»,
«вживленные» журналисты. Эффективность
этого решения проявилась в первые дни
операции, когда в интернете можно было
в режиме реального времени просматривать
кадры наступления коалиционных войск,
снятые с американских танков. Расчет
делался на то, что журналисты, преодолевающие
тяготы боевых действий вместе с солдатами,
не будут писать плохо о своих «сослуживцах».
Всего к боевым частям американской армии
были «прикреплены» 662 журналиста, еще
95 находились в британских подразделениях.
Общенациональные телеканалы США - «Эй-би-си»
(ABC), «Эн-би-си» (NBC), «Си-би-эс» (CBS), «Си-эн-эн»
(CNN) и «Фокс» (Fox) - и информационное агентство
Ассошиэйтед Пресс получили по 26 мест.
Из печатных изданий, помимо солидных
«Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит
джорнэл», «Ньюсуик» и «Тайм», каждое из
которых могло направить по 10 журналистов,
в боевых порядках находились и корреспонденты
малоизвестных региональных газет. В зону
боевых действий были направлены лучшие
американские репортеры: Тед Коннел (ABC),
Скотт Пелли (CBS), Уолт Роджерс и Вульф Блицер
(CNN), Оливер Норт (Fox), Питер Арнетт (MSNBC).
Американская администрация,
учитывая опыт освещения некоторыми
арабскими СМИ, и в первую
очередь телеканалом «Аль-Джазира»,
операции США в Афганистане,
предприняла ряд мер по снижению
эффективности негативного освещения
боевых действий ВС США и
Великобритании мировыми СМИ.
Между тем, тенденциозность
подачи материала не могла
не вызвать ответной реакции
со стороны американской и
британской аудиторий. Ряд антивоенных
организаций устроили 3 апреля 2003 г.
акцию протеста у вашингтонского
бюро телекомпании Fox в связи с необъективным
освещением войны в Ираке. Официальную
жалобу руководству телерадиокомпании
ВВС на «одностороннее освещение» войны
в Ираке направила член палаты общин британского
парламента Элис Мэхон.