Сравнительно-сопоставительный анализ русских и английских зооморфных фразеологизмов

В русском языке  существуют также зооморфические глаголы  типа обезьянничать — подражать, лисить — хитрить. Зооморфические глаголы представляют собой языково-речевые единицы с двойной корреляцией: они связывают сферы «Вселенная» (как фаунизмы по происхождению) и «Человек» (как функциональные средства создания характеристики), по иной терминологии, они объединяют объекты «живая природа» и «люди». Зооморфические глаголы входят в разряд славянских субъектных глаголов, предметом наименования которых является не только «сам глагольный признак, но и сопутствующие ему обстоятельства способа, цели, интенсивности действия и т. п.»: ишачить — работать тяжело, безропотно, павлиниться, бычиться, петушиться. Расширение сферы их действия происходит за счёт «исходного» (анималистического субъекта, т. к. они начинают соотноситься и с субъектом-животным, например: завбазой окрысился — собаки, тигры, кошки окрысились; ребята съёжились — собаки, тигры, кошки съёжились; галопирует лошадь, человек, инфляция).

Самой активной для зооморфических глаголов является форма повелительного наклонения (не ершись, не петушись и пр.). Русские зооморфические императивы входят в широкую систему повелительно-побудительных форм и конструкций, выделяясь в ней особой эмоционально-экспрессивной окраской. Зооморфические глаголы выражают в своём большинстве негативные действия и потому нуждаются в системе определённых запретов: не петушись, не бегемотничай, не обезьянничай и др. Положительные формы зооимперативов довольно редки, что, несомненно, ещё более усиливает их экспрессивную оценочность. Для того, чтобы зооимперативы заменили общеязыковые (нейтральные) глаголы в повелительном наклонении, необходима дву- (и более) субъектная ситуация и своеобразный «эмоциональный накал», способствующий синонимизации. Подобное функциональное взаимодействие зооимперативов с другими экспрессивными и нейтральными элементами создаёт неповторимый колорит современной русской речи [33, 22].

А.П. Чудинов, рассматривая зооморфные фразеологические единицы, характерные для России, указывает на прототипические свойства (функции), то есть имеющиеся в национальном менталитете наиболее общие представления о характерных свойствах данного концепта [53,24].

Наиболее объемную часть фразеологии занимают названия непосредственно животных (млекопитающих). Концепты животных встречаются в русском языке значительно чаще, чем образы рыб, птиц и всех иных не млекопитающих. Преобладают общие наименования (зверь, животное) и образы широко распространенных в России конкретных животных: волка, коровы (быка, теленка), козы (козла), кошки (кота, котенка) лошади (коня, жеребца, мерина, жеребенка), медведя, овцы (барана, ягненка), свиньи (борова, поросенка). Например: Коней на переправе не меняют; конь еще не валялся; вот где собака зарыта; как кошка с собакой; собаку съел; ешкин кот; кот наплакал; как от козла молока; черного кобеля не отмоешь добела; как сидорову козу; козел отпущения и др. 

Значительно реже образы ряда экзотических для России животных: кенгуру, кита, льва, тигра, слона, пантеры. Например: делать из мухи слона; расплодились, как кенгуру в Австралии и пр.

Птицы, хотя и не в такой мере, как животные, типичный источник современных зооморфных фразеологизмов. К числу наиболее распространенных зооморфизмов относятся образ птицы вообще и образы широко распространенных в России птиц: чаще всего это ворон, ворона,  курица (петух), лебедь, ласточка, соловей, утка. Например: белая ворона; ворон считать;  курам на смех; мокрая курица; первая ласточка; лебединая песня; заливаться соловьем; запускать утку.

Рыбы — наименее структурированный и малочастотный сектор зоонимии. В русском языке преобладает родовое наименование «рыба», встречаются и некоторые конкретные виды рыб: акула, карась, щука. Например: ловить рыбу в мутной воде; ни рыба, ни мясо; акулы бизнеса; как сельдей в бочке.

Наименования других, «низших» животных несколько чаще оказываются основой для фразеологизмов, чем названия рыб. Относительно регулярно основой для метафоры становятся микробы, бациллы, паразиты, букашки, змеи, лягушки, жабы, раки, комары и мухи, а также «экзотические» спруты, тарантулы и скорпионы. Например: змея подколодная; отогреть скорпиона на груди; процеживать комара; делать из мухи слона; мухи не обидит; показывать, где раки зимуют.

Д. Эйгирдене в исследовании, посвященном русской фразеологии [55] выделяет фразеологизмы с названиями насекомых, земноводных и пресмыкающихся: вцепиться как клещ — крепко держаться за что-то; комар носа не подточит — не к чему придраться; до белых мух — до снегопада, ещё не скоро; как (будто, словно, точно) муху проглотил — выражение досады; какая муха укусила — рассердиться, обидеться; мрут (дохнут) как мухи — много; мухи не обидит — характеристика чрезвычайно доброго человека; прожорлив как саранча — много ест; трудиться как муравей — трудолюбивый, усердный; мурашки бегают (ползают) по спине (по телу, по коже) — страх, ужас; трудиться как пчела — характеристика трудолюбивого человека; шоршиное гнездо — злые люди; отогревать (согреть, пригреть) змею на груди (за пазухой) — проявлять внимание, заботу о человеке, который впоследствии платит за добро неблагодарностью; червячка заморить — слегка перекусить;  — медлительность; идти как черепаха — медленный темп передвижения; изворачиваться как уж — ловчить, хитрить.

Также Д. Эйгирдене выделяет несколько фразеологизмов, структурно похожих друг на друга, но с различными коннотативными значениями: извиваться как червяк (корчиться от боли) — выкручиваться, не хотеть что-то делать); как оса лезет в глаза (назойливый) — aгрессивная женщина; и с общим значением, но с различными стержневыми компонентами: кормить червей, давно уже черви съели — быть мёртвым, лежать в могиле; шипучая змея — вспыльчивый; всякая жаба — пренебрежительное обращение к человеку.

Исследуемые группы фразеологизмов в  русском языке представлены такими единицами, как:

а) идиомы: вошь в корсете  — ничтожный, презренный; загажённый мухами — забытый, никому не нужный; точит червь  — тоска; змея в корсете — худой;

б) устойчивые сравнительные обороты: как петровский комар — о незначительной боли; как муху проглотил — досада, недовольство; как лягушка худая  — ненависть; присосаться как пиявка — живёт за счет других;

в) сложные наименования: жёлтый комар  — репей; баба-муха  — навозная муха; жабьи глаза  — глаза навыкате;

г) терминологические сочетания: муравьиный спирт;  комарьи орешки  — пионы; лягушачья икра  — грибы; червивая трава  — растение червец.

Следует отметить, что в данных группах фразеологизмов преобладают  сравнения.

В семантике всех фразеологизмов с  названиями животных в русском языке  выделяются уменьшительно-ласкательные оттенки [23,63]. Но в группе фразеологизмов с названиями насекомых, земноводных и пресмыкающихся в русском языке зарегистрированы единичные подобные случаи, например: морозы злые, как комарики  — погода;  мужичок–червячок — низкого роста; заморить червячка — слегка перекусить.

Преобладают же унижительные и иронические оттенки, например: как в комаре сила — слабый; как сонная муха  — вялый;  едят тебя мухи  — досада; сущая жаба — низкорослая, с уродливой фигурой; прыток как черепаха — медлительность; лягушка всегда квакушка — болтливый и др.

Зоонимы рассматриваемых  групп в обоих языках представляют одинаковый набор ассоциативных  признаков, отражённых во фразеологизмах. Так, комар в русском языке  – малый, незначительный, слабый, настырный, например: как в комаре сила  — слабый; комара цедить — мелочный; муравей — трудолюбивый, например: трудится как муравей; муха —  грязная, плодовитая, пугливая, сонная, алчная: народить как мух; как муха на мед — назойливый; уж – хитрый, изворотливый, ловкий, например: скользкий как уж — изворотливый;  черепаха – медлительная:  прыток как черепаха  — медлительный; черепашьим шагом —  медленно идти; змея — злая, хитрая, неблагодарная, например: змея подколодная  — коварный; высиженный в змеином яйце — плохой человек.

Исследование  показало, что в русском языке  среди названий насекомых, земноводных и пресмыкающихся встречаются коррелятивные пары по признаку много/мало и их модификации, например: как в комаре сила; и муха крылом перешибёт — слабый; сущая жаба  — маленький.

Среди фразеологизмов с названиями насекомых выделяется признак интенсивности сильно/слабо, например: и комары людей заедают; морозы злые, как комарики; и муха укусит, так вспухнет.

Таким образом, чаще всего фразеологизмы с названиями насекомых, земноводных и пресмыкающихся в русском языке включают следующие зоонимы: муха, комар, змея, червь, лягушка;  реже — бабочка, сверчок, ящерица, уж, черепаха.

Использование зоонимных фразеологических единиц продолжает живущую в народном сознании мифологическую, фольклорную и литературную традицию, в которой свойства определенных животных выступают как вариант мифологического кода: заяц — трусливый, свинья — грязная, теленок — глупый и др. Такие свойства, отраженные в метафорической семантике, называются прототипическими [53,120].

Лишь немногие зооморфные фразеологизмы имеют позитивную эмоциональную окраску. Это преимущественно традиционные представления человека об образе орла, сокола, льва, тигра, соловья; в последние годы очень распространен образ русского медведя — сильного, уверенного в себе, хозяина тайги. Например: медведь с топором; птица высокого полета; синяя птица.

Вместе с тем  совершенно справедлив вывод Г. Н. Скляревской  о том, что обычно зооморфные «наименования-характеристики направлены на дискредитацию, резкое снижение предмета и обладают яркой пейоративной окраской» [46, 91]. Как правило, негативную оценку несут уже общие наименования зверь, животное и скотина.

Среди беспозвоночных положительную эмотивную окраску  имеют только образы пчелы и муравья: трудяшка-муравей; крутится, как пчела. Практически всем остальным присущи исключительно негативные характеристики: у каждого свои тараканы; показать, где раки зимуют; блошиный рынок.

Зооморфные фразеологические единицы позволяют образно представить целый ряд характерных для русского языка понятий и противопоставлений. В частности, антитеза «большой / маленький» реализуется в противопоставлении образов, с одной стороны, кита и слона, а с другой — моськи, микроба, малька.

Типичные образы агрессивности, жадности, безжалостности — это акула, волк, тигр, ястреб, а также зверь. Соответственно в образе бессильной и безответной жертвы выступают ягненок, овечка, карась. Традиционный символ миролюбия и любви — голубь — часто противопоставляется ястребу. Распространенные фразеологизмы: матерый волк, старый медведь, обозначающие опытных людей, которые противопоставляются щенкам, а также молодым волкам и молодым тиграм, т.е. неопытным, начинающим.

Символом преемственности  часто становятся птенцы гнезда, орлы и орлята или (при необходимости негативной оценки) чьи-то щенки, волчата и медвежата.

При необходимости  обозначить источник почти безвозмездного получения благ используются образы дойной коровы, овцы, с которой стригут шерсть; лошадь и ишак часто выступают как символы смиренности и долгой трудоспособности. Распространенные символы красоты, грациозности, элегантности — это лань, олень, пантера: грациозная лань, быстрый олень, гибкая пантера — для обозначения людей с соответствующими качествами.

В русской речи иногда оказывается необходимым негативно охарактеризовать ту или иную группу лиц, для чего также используются зооморфные фразеологизмы. Если соответствующая группа должна быть представлена как агрессивная, то в ход идут стая или свора: прожорливая свора —  о жадной группе людей; собираться в стаи; лаять; гадить.

В тех случаях, когда нужен образ не способной  к обдуманным действиям массы, лучше  всего подходит наименование стадо; если же очень важно обозначить дружную и многочисленную массу, то хорошо подходит слово рой. Например: Глядя на столичных барбосов из СМИ-стаи, им подражают и провинциальные моськи; Недавние рассуждения о «русском рое» принесли результат.

Зооморфные фразеологизмы  русского языка можно выделить в    группу, определяющую действия животных. А.П. Чудинов указывает на агрессивные и  неагрессивные действия, а также действия, определяющие образ жизни животных. Среди «агрессивных» фразеологизмов можно выделить следующие: как кошка с собакой; брать быка за рога; в ежовых рукавицах; собачьи бои; встать на дыбы. 

Ряд фразеологизмов ориентирован на так значимый в общественной жизни поиск согласия и компромисса. Например: мухи не обидит; братья наши меньшие; тихая, как мышка.

В русской речи нередко представлена интерпретация действий, характерных для тех или иных живых существ. Например, кукушка кукует —предсказывает долголетие, хамелеон меняет окраску — люди меняют мнения, страус прячет голову под крыло — человек не желает знать суровую правду.

Нетрудно заметить, что, едва ли не все рассмотренные словоупотребления  характеризуются оценочной коннотацией (в основном негативной).

Зачастую зооморфные фразеологизмы  отражают в речи агрессивное воздействие. Люди охотятся друг на друга, ловят на крючок, натравляют на врагов подконтрольные им силы и т. п.

Иногда люди используют кого-то для получения прибыли или в иных корыстных целях (запрягают, оседлывают, доят, стригут) или хотя бы дрессируют: в одной упряжке; укрощение строптивого; оседлать; поддаются дрессировке —  о людях.

При зооморфном описании типовых действий человека особенно часто используются наименования частей тела животных, ориентированных на агрессивную функцию: люди при необходимости показывают зубы (или обнажают клыки, демонстрируют свой звериный оскал), направляют на врагов рога, используют мощные лапы и острые когти. Органом проявления агрессивности могут быть даже жабры и щупальца. В других случаях часть тела животного (а метонимически и животное в целом) представляется как жертва агрессии: подопытные кролики; испытать на собственной шкуре.