Лекции по геополитики. Классические

В книге “Великие державы”, изданной в 1910 г., Челлен пытался доказать, что малые страны в силу своего географического положения “обречены” на подчинение “великим державам”, которые, опять-таки в силу своей “географической судьбы”, обязаны объединить их в большие географические и хозяйственные “комплексы”. Челлен указывал, что отдельные “комплексы” такого рода — в частности, США, Британская империя, Российская империя — сложились еще в XVIII—XIX веках, тогда как образование большого европейского “комплекса”, или единства, составляет задачу Германии.

Это последнее  указание Челлена на “необходимость объединения Европы под эгидой Германии” и было, в сущности, основной идеей его геополитического учения. Челлен развил геополитические принципы Ратцеля применительно к конкретной исторической ситуации в современной ему Европе. Он довел до логического конца идеи Ратцеля о “континентальном государстве” применительно к Германии и показал, что в контексте Европы Германия является тем пространством, которое обладает осевым динамизмом и которое призвано структурировать вокруг себя остальные европейские державы. Будучи германофилом и сознавая слабость скандинавских стран перед лицом потенциальной внешней угрозы, он предлагал создать германо-нордический союз во главе с Германской империей.

Первую мировую  войну Челлен интерпретировал как  естественный геополитический конфликт, возникший между динамической экспансией Германии (страны Оси) и противодействующими  ей периферийными европейскими (и  внеевропейскими) государствами (Антанта). Различие в геополитической динамике роста — нисходящей для Франции и Англии и восходящей для Германии — предопределило основной расклад сил. При этом, с его точки зрения, геополитическое отождествление Германии с Европой неизбежно и неотвратимо, несмотря на временное поражение в первой мировой войне.

Челлен закрепил намеченную Ратцелем геополитическую  максиму: интересы Германии противопоставлены  интересам западноевропейских держав (особенно Франции и Англии). Но Германия — государство “юное”, а немцы  — “юный народ”. (Эта идея “юных народов”, которыми считались русские и немцы, восходит к Ф.М. Достоевскому, не раз цитируемому Челленом.) “Юные” немцы, вдохновленные “среднеевропейским пространством”, должны двигаться к континентальному государству планетарного масштаба за счет территорий, контролируемых “старыми народами” - французами и англичанами. При этом идеологический аспект геополитического противостояния считался Челленом второстепенным.

Впервые термин “геополитика” был введен Челленом в его работе “Государство как форма жизни” (“Staten som Lifsform”, в немецком переводе “Der Staat als Lebensform”), написанной под влиянием идей Фридриха Ницше и Вернера Зомбарта (1863—1941) и вышедшей в Стокгольме в 1916 г. В этом своем основном труде Челлен развил тезисы, заложенные Ратцелем. Челлен, как и Ратцель, считал себя последователем немецкого органицизма, отвергающего механицистский подход к государству и обществу. Отказ от строгого деления предметов изучения на “неодушевленные объекты” (фон) и “человеческие субъекты” (деятели) является отличительной чертой большинства геополитиков. В этом смысле показательно само название основного труда Челлена. Следуя Ратцелю, Челлен основное внимание сконцентрировал на природе государства. Название главной его работы служит своего рода отражением основной идеи Ратцеля, что государство есть живой организм. “Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон человеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами законников; оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реальности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаменталист типа, каким является сам человек. Одним словом, оно представляет собой биологическое образование или живое существо”. Как таковое оно следует закону роста: “...сильные, жизнеспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего пространства путем колонизации, слияния или завоевания” — такова одна из главных идей Челлена.

Как таковое  государство наиболее полно выражено в империи — в этой общности территорий и пространств. Отсюда понятно, что геополитика как политическая наука прежде всего имеет в виду государственное единство и одна из ее задач — внести свой вклад в понимание сущности государства. В отличие от геополитики политическая география изучает местообитание человеческих сообществ в их связи с остальными элементами Земли”³⁴. Так Челлен видел различие между геополитикой и политической географией, споры о котором, кстати, не смолкают по сию пору.

Челлен наделил государства “прежде всего инстинктом к самосохранению, тенденцией к росту, стремлением к власти”. Он утверждал, что вся история человечества — это борьба за пространство, и делал вывод, что “великая держава, опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ”. “Великие державы являются экспансионистскими государствами”, — заявлял он, делая вывод, что “пространство уже поделенного мира может быть лишь отвоевано одним государством у другого”.

Если Ратцель  рассматривал государство как организм низшего типа, находящийся на одном  уровне с водорослями и губками, и объявил бесплодным сравнение  государства с высокоразвитыми  организмами, то Челлен утверждал, “что государства, как мы их наблюдаем  в истории... являются, подобно людям, чувствующими и мыслящими существами”. И так как сущность всякого организма он усматривал в “борьбе за существование”, то, согласно Челлену, государства, как “наиболее импозантные формы жизни”, также должны развиваться в соответствии с правилами “борьбы за существование”. Челлен писал: “Они также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе и благодаря благоприятному стечению обстоятельств, находясь в состоянии постоянной конкуренции друг с другом, то есть борьбы за существование, и благодаря естественному отбору. Мы видим, как они рождаются и вырастают, мы видим также, как они, подобно другим организмам, увядают и умирают. Итак, они являются формами жизни, самыми импозантными среди всех жизненных форм на земле”.

Челлен не ограничился, однако, данными выводами. Условия  империалистической борьбы за колонии, кризисные явления внутри стран  требовали дальнейшей разработки проблемы развития государства, прежде всего  отношений между ними. Другими  словами, данной теории необходимо было придать политическую окраску. Вот здесь-то и был выдвинут на передний план географический фактор, а именно пространство, вернее, размеры территории и ее ограниченность. К заявлениям о том, что “государство должно жить за счет земли” (Ратцель) и “государство... связано с определенным участком земли, из которого оно высасывает пищу”³⁹, присоединяется фраза о “борьбе за существование” и о “естественном отборе”, то есть социальный дарвинизм. Суть его учения о “борьбе за существование”, которую ведут государства, особенно обнаруживается в политических выводах, вытекающих из теоретических рассуждений Челлена. “Борьба за существование” в жизни государства является, по Челлену, борьбой за пространство. Большие государства растут за счет малых. Отвечая на вопрос, какими формами должна вестись борьба за существование, во время которой происходит естественный отбор, Челлен писал: “Жизнеспособные государства, чье пространство ограничено, подчинены категорическому политическому императиву: расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоеваний различного рода. В таком положении была Англия, а в настоящее время находятся Япония и Германия. Как мы видим, здесь имеет место не стихийный инстинкт завоевания, а естественный и необходимый рост в целях самосохранения”⁴⁰. “Борьба за существование” является, согласно Челлену, сущностью всякого организма, а война — конкретная форма проявления “борьбы за существование” между государствами — является борьбой за пространство и подчиняется вечным законам природы.

Челлен не отрицал  того, что при “неизбежном росте  государств” плохо обстоит дело с будущим малых государств, ибо  “чем больше возникает великих государств, тем больше падает курс малых”. Согласно этому закону природы, “малые государства... или вытесняются на периферию, или сохраняются в пограничных районах, или исчезают”. Такой ход развития, происходящего с естественной необходимостью, имеет место, разумеется, “по ту сторону справедливости и несправедливости”. Политический деятель, по Челлену, обладает лишь свободой пролагать путь этой естественной необходимости. В той мере, в какой он это делает, он также находится “по ту сторону справедливости и несправедливости”, и ни один народ не может осудить его как преступника за подготовку и проведение разбойничьей войны.

Производство  в государстве не должно быть ни чисто аграрным, ни чисто индустриальным. Ведь в случае той или другой крайности  государство нуждалось бы всегда в мирных отношениях с другими  государствами. Государство же, которое  нуждается в мире, не в состоянии вести войны за новые источники сырья и рынки сбыта. Такое государство не может “в случае необходимости существовать само по себе за закрытыми дверями”⁴⁴. Решением данной проблемы является, по Челлену, автаркия, то есть равновесие между обеими крайностями. Однако следует заметить, что речь идет не об автаркии в смысле границ, прикрытых таможенными барьерами, а об автаркии, которая заменяет систему “открытых дверей” системой “закрытых сфер интересов”.

Разделяя взгляд Ратцеля относительно того, что почва, на которой государство расположено, есть его интегральная часть, соединенная с ним в единое целое, он идет дальше. Немецкий географ то ли не заметил, то ли не счел нужным специально останавливаться на том, что в создании государства, в его росте и развитии, помимо физических условий внешнего окружения, участвуют также и другие элементы. Челлен исправляет упущение своего учителя, отмечая важность и таких аспектов государственного становления и роста, как культура, экономика, народ, форма правления и др.

В работе “Государство как форма жизни” Челлен предпринял попытку проанализировать анатомию силы и ее географические основы. Он писал о необходимости органического  сочетания пяти взаимосвязанных  между собой элементов политики, понимаемой в самом широком смысле этого слова. Как единство форм жизни государство состоит из пяти жизненных сфер:

1) государство  как географическое пространство;

2) государство  как народ;

3) государство  как хозяйство;

4) государство  как общество;

5) государство  как управление.

Таким образом, помимо физико-географических черт, государство, по Челлену, выражает себя в четырех  ипостасях: как определенная форма  хозяйства со своей особой экономической  активностью; как народ со своими этническими характеристиками; как  социальное сообщество различных классов и профессий и, наконец, как форма государственного управления со своей конституционной и административной структурой. Взятые вместе, они, по выражению Челлена, образуют “пять элементов одной и той же силы, подобно пяти пальцам на одной руке, которая трудится в мирное время и сражается в военное”.

Собственно геополитику Челлен определил следующим образом: “Это — наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве”. Помимо “геополитики” Челлен предложил еще четыре неологизма, которые должны были составить основные разделы политической науки:

1) экополитика  (“изучение государства как экономической  силы”);

2) демополитика (“исследование динамических импульсов,  передаваемых народом государству”; аналог “антропогеографии” Ратцеля);

3) социополитика  (“изучение социального аспекта  государства”);

4) кратополитика  (“изучение форм правления и  власти в соотношении с проблемами  права и социально-экономическими  факторами”).

Но все эти  дисциплины, которые Челлен развивал параллельно геополитике, не получили широкого признания, тогда как термин “геополитика” утвердился в самых различных кругах.

Если в других западноевропейских странах, да и в  самой Швеции — на родине основателя данной теории — эти геополитические  идеи остались в известной степени незамеченными, то в Германии они сразу же получили широкую известность. Благодаря сочинению Челлена “Государство как форма жизни”, которое уже в 1917 г. появилось на немецком языке, геополитические идеи получили более широкое распространение, особенно в Германии, а с возникновением Третьего рейха произошло их “блестящее воскресение”. Они приобрели в “речах германского фюрера Адольфа Гитлера и его заместителя Рудольфа Гесса для миллионов соотечественников народное звучание (Volksgenossen)”, как выразился Карл Хаусхофер. Хаусхофер охарактеризовал книгу Челлена “Государство как форма жизни” как “произведение..., в котором теория геополитики развита наиболее ясно” . Все книги Челлена были переведены на немецкий язык и широко рекламировались в нацистских высших и средних учебных заведениях. Одно из произведений Челлена было переведено Мартой Хаусхофер — супругой К. Хаусхофера и вышло с его предисловием.

«Географическая ось истории» Хэлфорда Макиндера

 Англичанин Хэлфорд Джордж Макиндер (1861 – 1947) – одна из самых крупных фигур среди ученых-геополитиков. Географ по образованию, Макиндер преподавал в Оксфордском университете, был директором Экономической Школы в Лондоне, занимался политической деятельностью, побывал в качестве посланника во время гражданской войны (1919 – 1920-е гг.) в Южной России. Ему принадлежит самая оригинальная и революционная мысль о политической истории мира. Истоки ее мы находим в его докладе «Географическая ось истории», опубликованном в 1904 г. в «Географическом журнале». В нем обобщены все высказанные ранее идеи «политической географии» и сформулирован основной закон геополитики.

Главный тезис Макиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Понятие «центральное» - относительно. Поэтому английский ученый говорит о центральном с планетарной точки зрения. Нельзя не согласиться с логикой рассуждений Макиндера, что в центре мира находится Евразийский континент, а в центре последнего – «сердце мира», или «Heartland» - континентальные массы Евразии, наиболее удачная территория для контроля над всем миром.

Минувшие два тысячелетия выделили сперва Центральную Азию – она  явилась осевой областью истории  – «Хартлендом». Отсюда гунны, аланы, а в XIII в. – монголы распространили свое влияние на азиатскую и европейскую часть земли, культуру народов, населяющих ее. Сделали они это благодаря преимуществу в мобильности своих войск. Макиндер делает очень интересный вывод: «… именно благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилизацию» и далее: «Европа и европейская история…явления, подчиненные Азии и ее истории».

Во времена Великих географических открытий и после них баланс сил  изменился. На историческую арену стали  выходить приморские, приокеанические страны: Португалия, Испания, Голландия, Франция и в большей степени,  к концу XIX в., Великобритания – мастерская мира.

Но в начале ХХ в. новая транспортная технология, по мнению Макиндера, вновь  меняет баланс геополитических сил в пользу сухопутных государств. Регионы, страны, зоны, недоступные морской державе, определили новые границы «Хартленда» - срединной земли от Европы до Тихого океана. Она входила в границы «внутреннего полумесяца» на материковой Европе и Азии.  «Хартленд» граничил с «внешним полумесяцем», состоящим из островов и континентов за пределами Евразии.

Причины непобедимости «Хартленда»  в том, что морской флот не может  вторгнуться в эту зону, а попытки  войск морских стран покорить огромные пространства Евразии всегда кончались крахом (Карл ХII, Наполеон).

Итак, Макиндер дает понятие Heartland’a, который находится в границах Мирового острова. В Мировой остров он включает Азию, Африку и Европу. Планетарное пространство структурируется системой концентрических кругов. В центре системы находится «географическая ось истории», или «осевой ареал». Они тождественны понятию Россия, или «земля сердцевины». Затем идет «внутренний», или «окраинный полумесяц», совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента. «Внутренний полумесяц», по мнению ученого, - зона наиболее интенсивного развития цивилизации. Разница версий геополитического деления Heartland’а заключается в вопросе о Lenaland, сибирских территориях, лежащих к Востоку от Енисея.