Лекции по геополитики. Классические

Надо отдать должное  почти пророческому видению Мэхэна. В его время США еще не вышли в разряд передовых мировых держав, и более того, не был очевиден даже их "морской цивилизационный тип". Еще в 1905 году Макиндер в статье "Географическая ось истории" относил США к "сухопутным державам", входящим в состав "внешнего полумесяца" лишь как полуколониальное стратегическое продолжение морской Англии. Макиндер писал: 

"Только что восточной державой стали США. На баланс сил в Европе они влияют не непосредственно, а через Россию" .  
Но уже за 10 лет до появления текста Макиндера адмирал Мэхэн предсказывал именно Америке планетарную судьбу, становление ведущей морской державой, прямо влияющей на судьбы мира. 

В книге "Заинтересованность Америки в Морской Силе" Мэхэн  утверждал, что для того, чтобы  Америка стала мировой державой, она должна выполнить следующие пункты: 

1) активно сотрудничать  с британской морской державой;

2) препятствовать германским  морским претензиям;

3) бдительно следить  за экспансией Японии в Тихом  океане и противодействовать  ей;

4) координировать вместе с европейцами совместные действия против народов Азии(26). 

Мэхэн видел судьбу США  в том, чтобы не пассивно соучаствовать  в общем контексте периферийных государств "внешнего полумесяца", но в том, чтобы занять ведущую  позицию в экономическом, стратегическом и даже идеологическом отношениях. 

Независимо от Макиндера  Мэхэн пришел к тем же выводам  относительно главной опасности  для "морской цивилизации". Этой опасностью является континенталь ные  государства Евразии в первую очередь, Россия и Китай, а во вторую Германия. Борьба с Россией, с этой "непрерывной континентальной массой Русской Империи, протянувшейся от западной Малой Азии до японского меридиана на Востоке", была для Морской Силы главной долговременной стратегической задачей. 

Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип "анаконды", примененный американским генералом Мак-Клелланом в североамериканской гражданской войне 1861 1865 годов. Этот принцип заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению противника. Так как Мэхэн считал, что мощь государства определяется его потенциями становления Морской Силой, то в случае противостояния стратегической задачей номер один является недопущение этого становления в лагере противника. Следовательно, задачей исторического противостояния Америки является усиление своих позиций по 6 основным пунктам (перечисленным выше) и ослабление противника по тем же пунктам. Свои береговые просторы должны быть под контролем, а соответствующие зоны противника нужно стараться любыми способами оторвать от континентальной массы. И далее: так как доктрина Монро (в ее части территориальной интеграции) усиливает мощь государства, то не следует допускать создания аналогичных интеграционных образований у противника. Напротив, противника или соперника в случае Мэхэна, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах "анаконды" континентальную массу, сдавливая ее за счет выведенных из под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам. 

В Первой мировой войне  эта стратегия реализовалась  в поддержке Антанты белому движению по периферии Евразии (как ответ  на заключение большевиками мира с  Германией), во Второй мировой войне  она также была обращена против Средней Европы, и в частности, через военно-морские операции против стран Оси и Японии. Но особенно четко она видна в эпоху холодной войны, когда противостояние США и СССР достигло тех глобальных, планетарных пропорций, с которыми на теоретическом уровне геополитики оперировали уже начиная с конца XIX века. 

Фактически, основные линии  стратегии НАТО, а также других блоков, направленных на сдерживание  СССР (концепция "сдерживания" тождественна стратегической и геополитической  концепции "анаконды") ASEAN, ANZUS, CENTO являются прямым развитием основных тезисов адмирала Мэхэна, которого на этом основании вполне можно назвать интеллектуальным отцом всего современного атлантизма.

Концепция «поссибилизма» Видаля де ла Бланша

Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Бланш (1845–1918) – профессиональный географ. В свое время он увлекся политической географией Ф. Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой тем не менее подверг глубокой критике многие ключевые положения немецких геополитиков. В книге «Картина географии Франции», вышедшей в 1903 г., он, в частности, пишет:

«Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности... Люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек – верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения».

здесь он твердо стоит на теории почвы. Но в последствии в большей степени его идеи формировались на базе богатых традиций французских географических и исторических концепций. Он критически осмыслил и переработал многие течения германской политической и географической мысли. Этот критический подход ярко виден при сопоставлении с подходом к геополитике ее основателя Ф. Ратцеля. Критический дух по отношению к учениям германских геополитиков характерен для абсолютного большинства ученых Франции первой половины XX в.

Если ядро теории Ратцеля  составляют категории пространства (Raum), географического положения государства (Lage), «потребность в территории», «чувство пространства» (Raumsinn), то у Видаля де ла Бланша в центре стоит человек. Де ла Бланш по сути является основателем «антропологической школы» политической географии, которая стала в его «исполнении» альтернативой германской школе геополитики «теории большого пространства» и получила название поссибилизм (от слова «possible» – «возможный»).

Указанное противостояние в науке – отражение реальных противоречий между двумя странами-соседями, Францией и Германией, друзьями-соперниками, отражение всей суммы противоречий, накапливавшихся веками.

Разные научные подходы  к разрешению глобальных противоречий между двумя странами – это теоретическое отражение попыток разрешения глобальных проблем, поиск наиболее оптимальных путей достижения поставленных целей.

В фундаментальной работе «Восточная Франция» (1919 г.) Видаль де ла Бланш анализирует проблему геополитического соперничества Франции и Германии – проблему Эльзаса и Лотарингии, в целом восточной Франции. Он выдвинул идею превратить эти земли (в основном немецкоговорящие), перешедшие после Первой мировой войны вновь к Франции, в зону взаимного сотрудничества между двумя странами. Превратить эти богатые провинции не в барьер, отгораживающий одну страну от другой, дающий выгоду только одной стороне, а сделать их как можно более проницаемыми. По сути французский геополитик создал историческую модель развития сперва франко-германского, а затем европейского геополитического пространства в целом. Французским же интересам де ла Бланш все же отдавал предпочтение. Это видно из того, как обстоятельно он доказывает исторические, географические факты принадлежности этих земель Франции.

В отличие от немецкой школы геополитики де ла Бланш  отказывается от жесткого географического детерминизма, напоминающего порой судьбу. Он ставил на первое место не географический фатализм, а волю и инициативу человека, человек, как и природа, может рассматриваться в качестве «географического фактора». Причем этому фактору он отводил активную роль субъекта воздействия на исторические процессы. Но действует этот активный субъект не изолированно, а в рамках природного комплекса.

Главный элемент его теории – категория локальности развития цивилизации. Ее основу составляют отдельные очаги, которые являются первокирпичиками, элементами цивилизации. Они представляют собой небольшие группы людей, которые складываются во взаимодействии человека с природой. В этих первичных клетках – общественных ячейках – постепенно формируются определенные «образы жизни».

Взаимодействуя с окружающей средой, человек растет, развивается. Ученый отмечал:

«Географическая индивидуальность не есть что-то данное заранее природой; она лишь резервуар, где спит заложенная природой энергия, которую может разбудить только человек».

Эти первичные очаги, взаимодействуя между собой, начинают формировать и, наконец, образуют ту основу цивилизации, которая, эволюционируя, расширяется и охватывает все новые и новые территории. Это расширение происходит не всегда гладко, поступательно. В процессе расширения, усложнения структур цивилизация переживает откаты, вспышки энергии сменяются катастрофами, регрессией. Сами формы взаимодействия «первичных очагов» – ячеек многообразны и противоречивы: есть в нем влияние (ассимиляция), заимствования и даже полное уничтожение.

По теории де ла Бланша процесс взаимодействия начинается и, все ускоряясь, происходит в северной полусфере от Средиземноморья до Китайского моря. По его мнению, в Западной и Центральной Европе взаимодействие первичных очагов (элементов) цивилизации происходило почти непрерывно и «политические образования, сменяя друг друга, накладывались на ту или иную конфигурацию взаимодействующих между собой множеств небольших очагов, сообществ, этих своеобразных микрокосмосов».

Сближение и взаимодействие этих разнородных элементов, ассимиляция  одними других привели «к образованию империй, религий, государств, по которым с большей или меньшей суровостью прокатился каток истории... Именно благодаря этим отдельным небольшим очагам теплилась жизнь в Римской империи, а затем – в Западной и Восточной римских империях, в имперских государственных образованиях Сассанидов, персов и т.д. (В обширных областях Восточной Европы и Западной Азии цивилизационный процесс нередко прерывался, возобновляясь несколько позже и частично)».

Как утверждает де ла Бланш, этот процесс протекал в Европе под  влиянием специфических условий. Суть их сводилась к тому, что здесь соседствуют самые различные географические среды: моря и горы, степи и лесные массивы, большие реки, связывающие север и юг, различные ландшафтные зоны, имеются плодородные почвы, морская линия изрезана заливами с удобными бухтами, климат, обусловленный влиянием теплых морей, благоприятен, не суров и в то же время не способствует развитию насекомых-паразитов, не парализует деятельность человека, а способствует развитию его энергии. Все эти факторы, вместе взятые, по его мнению, и привели в значительной степени к образованию на Европейском пространстве самого большого многообразия отдельных очагов жизнедеятельности со своими «образами жизни». Взаимодействия этих элементов жизни, обогащение, ассимиляция, способность применять заимствованное стали причиной динамического развития европейской цивилизации, основой ее богатства, самой характерной чертой.

де ла Бланш повторяет некоторые идеи Ф. Ратцеля: очень близки их подходы к всемирной истории как «беспрерывному процессу дифференциации». Но если говорить по большому счету, то эту мысль более глубоко и обстоятельно до обоих этих ученых сформулировал, обосновал, развил Г. Спенсер.

Видаль де ла Бланш  в своей концепции в отличие  от ф. Ратцеля и других геополитиков, делал акцент не только на окружающую географическую среду. Он по-иному рассматривал роль государств, политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ф. Ратцеля, государство – это и органическое существо, «развивающееся в соответствии с законом растущих территорий», то французский геополитик считает, что государство скорее напоминает нечто внешнее, вторичное, детерминируемое характером и формой взаимодействия локальных ячеек цивилизаций.

Это взаимодействие происходит тем активнее, чем лучше отлажены коммуникации между локальными очагами: реки, озера, моря, шоссейные и железные дороги и т.д. Коммуникациям де ла Бланш уделял в своих трудах очень много внимания и утверждал, что в будущем при соответствующих коммуникациях, при активном взаимодействии отдельных цивилизационных очагов возможно создание мирового государства. И человек в том государстве будет осознавать себя «гражданином мира».

Интересным аспектом в теории французского геополитика  является мысль о постепенном  преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами. Эта консолидация, по его мнению, будет происходить путем складывания принципиально новых отношений между землей и морем. Он полагал, что континентальные пространства становятся все более и более проницаемыми, так как совершенствуются все виды коммуникаций, расширяется, модернизируется сеть дорог; морские пути, перевозки (вообще море, океан) все более становятся зависимыми от связей с континентами. По этому поводу он говорит, что «взаимопроникновение» земли и моря – универсальный процесс.

И еще один штрих в  многоуровневой концепции французского ученого. (государство у него является как бы вторичным, «продуктом деятельности отдельных ячеек, общностей, осознающих единство, сходство, совместимость главных элементов их бытия», оно (государство) – продукт этого осознаваемого единства.) Исходя из этого геополитик специфически понимает и границы государств. Граница – это живой, осознаваемый феномен, она не обусловлена «внешними» рамками государства или непосредственно физико-географическими факторами.

«Поссибилизм» де ла Бланша был воспринят большинством геополитических  школ как коррекция жестокого  географического детерминизма предшествующих геополитических авторов. Во Франции, как уже отмечено, он стал основателем  национальной географической школы, представителями которой стали Л. Февр, А. Деманжон, Ж. Готтман, Ж. Брюн, Э. Мартонн и др. Подход де ла Бланша был учтен и немецкими геополитиками школы Хаусхофера, которые считали критику де ла Бланша вполне обоснованной и важной. В таком случае, очевидно возрастала роль этнического или расового фактора при рассмотрении политической истории государств, а это резонировало с общим всплеском расовой проблематики в Германии 20-х годов.

Теория «Rimland»  Н. Спайкмена

Николас Спайкмен (1893-1943) – американский ученый, профессор международных отношений, директор института при Иейльском Университете, был продолжателем теории Т. Мэхена. Н. Спайкмен видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику. Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер.