Н.И. Пирогов

      Надо  отметить, что пропаганда сберегательного  лечения, являющаяся    отличительной  чертой военно-хирургической доктрины Н. И. Пирогова, была тем фундаментом, на котором построен современный  принцип ограничения увечащих операций и щадящего отношения к органам и тканям.

      По  существу только в середине XX века, когда врачи начали располагать ценными антибиотическими средствами, стало возможно во всем объеме проводить выжидательно-сберегательное лечение. Сократилось число таких калечащих вмешательств, как усечения конечностей, большие разрезы при нагноительных процессах и др., начал осуществляться принцип бережного отношения к тканям. А этот основной принцип современной хирургии - бережное отношение к тканям и органам и ограничение калечащих операций - впервые выдвинул Н. И. Пирогов. Соблюдение его является одним из условий успешного лечения ран.

        Большое значение для последовательного  применения этого принципа имело  внедрение неподвижных глухих  гипсовых повязок при переломах  костей    и повреждениях суставов. «Немыслимо сберегательное лечение без неподвижности конечности», - говорил Пирогов. Как заявил впоследствии он сам, «благодеяния анестизирования и этой повязки доказаны были нами на деле прежде других наций». Пирогов справедливо считал, что гипсовая повязка, применявшаяся на перевязочных пунктах в Севастополе, а затем в русско-турецкую войну 1877-1878 гг., была одним из главных признаков прогресса военно-полевой хирургии. Много тысяч раненых спасла пироговская гипсовая повязка и в Великую Отечественную войну.

      Взгляды Н. И. Пирогова на показания и противопоказания к первичным вмешательствам при  ранениях и технику обработки ран на протяжении его жизни изменялись. Он много размышлял об этом, собирал собственные статистические материалы об исходах ранений, данные из мировой литературы и весьма тщательно анализировал их.

      Наряду  с техническим совершенством  операций он придавал большое значение наблюдению и уходу за больными в послеоперационный период.

      Н. И. Пирогову принадлежит большая заслуга в развитии еще одной основной проблемы хирургии XIX века - антисептики, т. е. противогнилостного лечения ран. До последнего времени мало кто обращал внимания на то, что историю антисептики в нашей стране нужно начинать не с изобретения 
противогнилостной повязки Листером, а с Н. И. Пирогова.

      До  Пастера и Листера врачи знали  о двух путях распространения  инфекции: «контагии» и «поветрия». Предполагаемые возбудители   заразных   заболеваний и осложнений ран  называли миазмами, организованными  ферментами; различали «заразы» и «животные яды». Только Н. И. Пирогов, начиная с 40-х годов, сделал практические выводы из этого, когда добился изоляции больных с инфицированными ранами и боролся  с «хирургическими  кознями», уничтожавшими эффективность технически совершенных операций.   Пирогов последовательно применял противогнилостное лечение, употреблял соответствующие средства, такие, как йодная настойка, хлористая вода, растворы азотнокислого серебра и др.

      Естественно, что предложение Листера применять  карболовую повязку для предохранения ран от инфекции Пирогов встретил с одобрением, хотя в отношении путей распространения хирургической инфекции придерживался взглядов, противоположных взглядам Листера. В то время как Листер придавал основное значение воздушному пути, Н. И. Пирогов важнейшим считал контактный. История хирургии подтвердила правоту Н. И. Пирогова. 

Организатор женской помощи больным  и раненым на поле боя

      Впервые в истории войн Пирогов привлек  сестер милосердия (медицинских сестер) к оказанию помощи больным и раненым в боевых условиях.

      В Петербурге и Москве врачам помогали «сердобольные вдовы». Так было в  Мариинской больнице для бедных и  в больнице на Песках в Петербурге. Но исключительно нужной, важной оказалась помощь сестер милосердия непосредственно на поле сражения, в ближайших перевязочных пунктах и военных госпиталях в Крымскую войну 1854 - 1855 гг. Вскоре после этого и в английской армии, осаждавшей Севастополь, появился первый отряд сестер милосердия. В одном из своих писем Николай Иванович подчеркивает, что сестры появились впервые не в Англии, как утверждали некоторые, а в нашей стране: «Мы, русские, не должны дозволить никому переделывать до такой степени историческую истину», - писал он по этому поводу.

      При создании отрядов сестер Н. И. Пирогову пришлось преодолеть немало трудностей. Аристократическая дворянская верхушка николаевской России хотела придать Общине сестер милосердия исключительно религиозный характер. Община носила название «Община воздвижения животворящего креста сестер попечения о раненых и больных» (или «Крестовоздвиженская община»). На форменном платье сестрам полагалось носить, как и священнослужителям, православный крест.

      Не  так понимал назначение сестер Н. И. Пирогов. Он подчеркивал, что «наша сестра милосердия... не должна быть православной монахиней. Она должна быть простая, богопочтительная женщина, с практическим рассудком и с хорошим техническим образованием, а притом она непременно должна сохранить чувствительное сердце». Пирогов протестовал против «формально-религиозного направления» общины.

      Община  комплектовалась из представительниц различных слоев населения. В  конце концов, оказалось, что наиболее способными к трудной, самоотверженной  работе были по признанию Пирогова «самые простые и необразованные»  женщины. Однако известны имена и представительниц аристократических слоев общества, заслуживших признание своей благородной деятельностью на этом поприще. К их числу относится, например, Е. М. Бакунина – племянница полководца М. И. Кутузова и двоюродная сестра известного анархиста М. А. Бакунина.

      Если  подготовка медицинских сестер была относительно легкой задачей, то намного  труднее было продумать характер их работы на месте, организовать ее. Сестры работали в тяжелейших условиях: в армии свирепствовали смертельные осложнения огнестрельных ран; эпидемии заразных болезней уносили тысячами защитников Севастополя. Сами сестры становились жертвами болезней и многие из них погибли в Крыму.

      В своих отчетах Н. И. Пирогов отмечал  удивительное усердие сестер при уходе за больными, их поистине героическую самоотверженность. Они не боялись ни неприятельских пуль и снарядов, ни «ужасающего зрелища самых страшных разрушений человеческого тела». С исключительным спокойствием, покорностью, не считаясь с чрезвычайным утомлением, работали сестры под руководством Пирогова, показывавшего им пример отношения к раненым воинам. Сестра Меркурьева в письме от 16 января 1855 г. писала:

      «Надобно  удивляться здесь г. Пирогову. Это  человек, которому подобного редко можно встретить, он весь прикован к своему делу и, кажется, у него нет другой мысли, как о раненых и больных.»

      Под руководством Н. И. Пирогова сестры милосердия работали в перевязочных и операционных, ухаживали за ранеными в палатах, приготовляли лекарства в аптеках, следили за выдачей пищи, помогали готовить ее, наблюдали за тем, чтобы интересы раненых не страдали из-за воровства интендантских чиновников. 

На  поприще народного  образования

      После окончания Крымской войны Н. И. Пирогов  в расцвете сил, в возрасте 45 лет решает уйти из Медико-хирургической академии. Летом 1855 г. в письме военному министру он просит направить его повторно в Крым для оказания помощи раненым. Он пишет: «...по многим обстоятельствам я намерен... оставить и службу и столицу». При этом он ссылается на то, что у него вскоре истекает предельный срок службы в качестве профессора.

      Через полгода после этого, перед отъездом из Симферополя, где он работал в госпиталях, он так объясняет свое желание уйти в отставку: «Моя деятельность медицинская не прекратится, но сложить с себя деятельность служебную я чувствую крайнюю необходимость. В известный период жизни нами начинают владеть страсти - тщеславие и мы делаемся менее полезными. Я не хочу дожить до этого периода».

      Действительно, по существовавшим в то время законам, Пирогов должен был уйти в отставку. Однако немалую роль в его решении покинуть академию, не дожидаясь окончания срока, играли, по всей вероятности, и неприятности, которые причинили ему профессора сослуживцы.

      И вот знаменитый профессор-хирург, ученый, «чудесный доктор» отходит от преподавательской и научной деятельности.

      Вскоре  он зачисляется на государственную  службу в качестве попечителя Одесского учебного округа, т. е. организатора педагогической работы в средней и высшей школе. Предложение Н. И. Пирогову занять должность попечителя было в значительной степени связано с появлением большой его статьи «Вопросы жизни», в которой с прогрессивных позиций освещалась проблема воспитания детей и юношества. Статья произвела большое впечатление на передовые слои русского общества и была положительно оценена Н. Г. Чернышевским и Н. А. Добролюбовым.

      С большим интересом Н. И. Пирогов  приступает к осуществлению своих педагогических принципов. Однако реакционные царские чиновники - одесский генерал-губернатор и предводитель дворянства - отрицательно относились к его деятельности. Не прошло и двух лет, как неугодного начальству попечителя переводят на ту же должность в Киевский округ.

      Размах  деятельности Пирогова в Киеве шире, чем в Одессе. В Киеве есть университет, основанный в 1834 г; заботы о нем отнимают немалую часть времени. Но и здесь открытый, прямой и резкий характер Пирогова приводит к конфликтам с местной властью. Губернатор угрожает подать в отставку, если либеральный попечитель не будет уволен. Попечитель же не желает изменять своим либеральным убеждениям и принципам.

      Когда в декабре 1859 г. Н. И. Пирогова вместе с другими попечителями округов  вызывают на совещание в Петербург, он подает докладную записку, в которой  просит освободить его от роли полицмейстера, которую его заставляют играть в Киеве: «Я не преувеличиваю и не искажаю фактов, - пишет он,- называя попечителя учебного округа... полицмейстером. Как ни обширна и ни благотворна могла бы быть деятельность лица, которому вверяется просвеще-ние края, но на деле, когда правительство все внимание сосредоточивает на эти в сущности неизбежные треволнения корпоративной жизни учащегося поколения, эта деятельность принимает характер чисто полицейский».

      Н. И. Пирогов просит в докладной записке отправить его за границу для изучения постановки народного просвещения и для руководства занятиями молодых ученых, командируемых туда для подготовки к профессорскому званию.

      В марте 1861 г. Пирогова увольняют под  предлогом «расстроенного здоровья». В конце того же месяца он сдает дела своему заместителю и через две недели уезжает в свое имение Вишня, находящееся около города Винницы.

      Отставка  Н. И. Пирогова вызывает возмущение у  студентов, учителей и профессуры, у революционных демократов. Студенты и интеллигенция Киева провожают Н. И. Пирогова, как своего лучшего друга. Со словами гнева выступает на страницах газеты «Колокол» А. И. Герцен, находящийся в эмиграции в Лондоне: «Отставка Н. И. Пирогова - одно из мерзейших дел России дураков, против Руси развивающейся», - пишет он. 

Руководитель  молодых русских  ученых за границей

      Именно  теперь, после увольнения Н. И. Пирогова, вспомнили о его докладной записке, выдержки из которой мы только что приводили. Ему предлагают быть руководителем русских молодых ученых, командированных за границу. В его задачу входит:

      1) указывать молодым ученым, лекции  каких профессоров им наиболее  полезно слушать;

      2) сближать их с этими профессорами;

      3) помогать им в получении учебных  пособий;

      4) давать личные советы в тех случаях, когда молодые ученые будут обращаться к нему и когда он сам сочтет это необходимым.

      Пирогов должен был наблюдать за ходом  занятий, представлять семестровые отчеты в министерство.

      Это назначение, несомненно, пришлось по душе Пирогову и его друзьям. Один из них, доктор В. И. Тарасов, главный врач Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, пишет старшей сестре Е. М. Бакуниной о том, что Н. И. назначили руководителем кандидатов на профессуру, и заключает: «Это - дивно хорошо».

      Работа  Н. И. Пирогова за границей оказывается весьма плодотворной. Здесь он формулирует свои мысли и предложения о постановке образования в высшей и средней школе, о подготовке научно-педагогических кадров и издает фундаментальный труд по военно-полевой хирургии.

      Что касается заимствований в области организации университетов, то Н. И. Пирогов не считает целесообразным воспринять что-либо из виденного им в учебных заведениях Франции, Швейцарии, Германии. Формы высшего образования, которые существуют в этих странах, не вполне удовлетворяют его; еще менее удачна, по его мнению, постановка занятий в английских университетах.

      Н. И. Пирогов настаивает на том, что высшее образование должно быть тесно связано с практикой; каждому университету необходимо строить свою работу таким образом, чтобы в ней были учтены особенности того края, в котором университет находится. Последнее требование он четко формулирует в следующих словах: «Неразрывная связь научного начала с прикладным и учебным... и направление, приспособленное к местным условиям».