Характеристика человека посредством русских народных говоров

     2) Человек характеризуется по владению  левой рукой лучше, чем правой, что встречается довольно редко и обычно воспринимается как отступление от «нормы», а следовательно, требует специального фиксирования в языке: ср. ЛЕ лепшор'укий и ФЕ чёртова рука (КСОГ).

     Руки  – средство активной невербальной коммуникации, что закреплено и в  лексемах с корнем рук-/руч-, и во фразеологизмах с компонентом рука. Среди лексем и фразеологизмов – обозначений жестов – также отмечаются семантические пересечения. Так, жест пожатия руки имеет различные осмысление, что представлено в глагольных лексемах и фразеологизмах, грамматически соотносимых с глаголами.

     1) Прежде всего, пожатие руки  есть этикетный жест, выражение  приветствия – ср. ЛЕ заруч'аться «здороваться, подавая руку», рук'аться «здороваться за руку» Орловская, Псковская, Брянская и др., ФЕ дать по правой руке кому «поздороваться с кем-либо», дать рукой «при встрече/расставании пожимать руку».

     2) Рукопожатие символизирует заключение  договора, сделки, и в частности,  свадебного сговора родителей  жениха и невесты – ср. ЛЕ  рук'аться «закреплять брачный договора рукопожатием», руч'ить «ударять по рукам, заключая соглашение о сговоре невесты» Вологодская и др.; ФЕ биться по рукам «об одном из ритуалов свадебного обряда, совершаемого после окончания сватанья»

     Руки  осознаются и используются человеком  как средство орудия труда и – шире – деятельности, о чем свидетельствует значение слова рука «одна из верхних конечностей человека как орудие деятельности, труда». Деятельность человека и такой её частный аспект, как труд, является одним из средств самореализации человека, обеспечивающих и заполняющих его жизнь; в процессе любой деятельности (а особенно, деятельности трудовой) выявляются физические, умственные, психические характеристики человека, происходит освоение человеком действительности, складываются отношения с другими людьми. Не случайно данная сфера жизни получает активное выражение в производных от слова рука лексемах и во фразеологизмах с компонентом рука [24, c.121].

     Способность, желание и умение трудиться –  один из критериев оценки человека, поскольку именно здесь проявляются его ум, смекалка, усердие и, напротив, лень, неумелость, небрежение. Человек как субъект трудовой деятельности характеризуется и лексическими, и фразеологическими средствами. Такому двойному маркированию подлежат некоторые свойства человека, обеспечивающие продуктивность / непродуктивность труда:

     1) способность к разносторонней  трудовой деятельности, «универсальность» работника: ср. ЛЕ руком'есленный «умеющий все делать», рукод'ельевый «умеющий всё делать своими руками; трудолюбивый» Ленинградская область и др. Что же касается ФЕ со значением «человек, способный к разносторонней трудовой деятельности», то обращает на себя внимание наличие в их структуре отрицания и глагольного компонента с семой «отстранение, отдаление»: ничего из рук не выскочит (КСОГ), из рук ничего не уйдёт «о человеке умелом, искусном во всех делах» и др.;

     2) неловкость и неумелость (противоположная  характеристика): плохор'укий «неловкий, неумелый» Свердловская область, косор'укий «такой, у которого всё валится из рук; неловкий». Данные лексемы в своей внутренней форме содержат «объяснение» неумелости человека. Интересно, что и во фразеологизмах прослеживается то же стремление объяснить причину неумелости: например, созданием образа «отсутствия» обеих рук (рук нет «о человеке, который не умеет что-либо делать»), образом «отсутствия» части руки или руки полностью (руки по локоть отрублены «о неумелом и ленивом человеке»), неправильным положением рук на теле (руки не тем (не этим) концом вставлены у кого «о ленивом и нерадивом человеке»), внешними особенностями рук, затрудняющими работу (руки как грабли «о ленивом, неумелом человеке») и некоторыми другими особенностями, приписываемыми рукам;

     3) неприспособленность к труду:  белор'учка «тот (или та), кто чуждается физической или вообще трудной, грубой работы», руки белёшеньки «о белоручке». И лексема белор'учка, и фразеологизм руки белёшеньки отражают распространенное представление человека о белых руках: «холеные руки и руки ухоженные связаны, прежде всего, с представлением об аристократе и белоручке, бездельнике, о барине и об интеллигенте. Причем эти характеристики являются негативными как применительно к мужчинам, так и к женщинам».

     Актуальным  оказывается и позитивное отношение  к трудовой деятельности: не случайно наличие семантического пересечения при обозначении добросовестного выполнения работы: ср. ЛЕ обер'учить «охотно, обеими руками браться за работу» Даль [без указания места] и ФЕ приложить руку «взяться за какое-л. дело, сделать что-л. своими руками» и др. [18, c.220]

     Детально охарактеризованы способы выполнения трудового действия, отраженные посредством лексем и фразеологизмов:

     1) обеими руками: вобер'ук – Сев.-Двинский, двоер'уч – Колымский, на две руки (СРДГ,3:98), с двух рук – Воронежский и др.;

     2) вручную, без применения техники или каких-л. приспособлений: вручн'ую, рукоп'ашкой, в руках, с рук и др.;

     3) быстро: двоер'учно «очень быстро», на две рук'и «очень быстро»; особенно ярко этот признак отражен в образе «избыточного» количества рук: в три руки – Дом строили ф-три руки, ни успели аглинуца – а он гатоф;

     4) с желанием: об'ер'учь «прилежно, усердно, охотно; изо всех сил» Северо -Двинский, Пермский, Уральский, с рукой «делать что-л.» «(делать что-л.) очень охотно» Воронежский говор.

     В языке находит двойное, лексическое  и фразеологическое, выражение характерный признак предмета – собственноручное изготовление: саморучный «сделанный своей рукой; собственноручно выполнены», своей руки «что-л. сделанное самим, самодельное» Новосибирский и др.

     Как можно заметить, значение «одна из верхних конечностей человека как орудие деятельности, труда» слова рука активно продолжает свое развитие и в лексике, и во фразеологии. Это объясняется следующими факторами:

     1) актуальностью для человека труда  и всего, что с ним связано; 

     2) нечёткостью, размытостью границ данного значения, поскольку деятельность – понятие очень широкое.

     Безусловно, помимо ручного труда, существуют и  другие действия, требующие участия  рук, получившие отражение в лексемах и ФЕ, маркирующих такой аспект, как воровство [18, c.221].

     Наименований  человека, склонного к воровству, довольно много среди лексем –  дериватов слова рука: долгор'укий «вор» Новгородский, рукос'уйник «карманный вор» Вологодский, суер'ук «карманник» Челябинский и др. Распространены наименования вора и среди ФЕ с компонентом рука: большая рука «о нечестном, вороватом человеке»; долгая рука «о вороватом, нечистом на руку человеке» Омский и др.

     3) Рука как средство деятельности отождествляется с результатом этой деятельности – письмом, а точнее, с его проявлениями и плодами: почерком, подписью, о чем свидетельствует наличие соответствующего значения у слова рука. Данное значение слова рука отличается сложностью, неопределенностью, как свидетельствуют лексикографические источники, и подразделяется на варианты – и более конкретные (устаревший вариант «подпись»), и довольно абстрактные («почерк, манера письма» – БАС,12:1535; «почерк, творческая манера»).

     Отношения лексико-фразеологической синонимии  связаны именно с устаревшим вариантом  – «подпись». Соответствующие лексемы и ФЕ обозначают скрепление собственноручной подписью какого-либо документа: заруч'ать «подписывать, скреплять подписью» Архангельский, Вологодский || Заруч'ить. «В дореволюционное время – подписаться за неграмотных, отобрав у них руки – право подписи», Вологодский, Северо - Двинский, запоруч'ить «приложить руку, подписать» Новгородский, прикладывать / приклад'ать / приложить руку / руки; руки / руку приложить (положить) «подписать что-л., подписаться под чем-л.» [5, c.911].

     4) Рука издавна воспринимается как символ власти, что представлено в семантической структуре данного полисеманта – ср. значение «имвол власти, владычества». Лексемы и фразеологизмы, мотивированные данным значением, в совокупности раскрывают понятие власти, ее проявления и возможности. Отношения лексико-фразеологической синонимии наблюдаются у единиц, номинирующих процесс руководства: руков'одствовать «аправлять чью-либо деятельность, быть во главе чего-л.»|| «Наставлять, воспитывать» || «Побуждать или понуждать кого-либо к какому-либо действию, управлять чьими-либо действиями, поступками», брать/взять [всё] в [свои (собственные)] руки «принимать/принять на себя руководство, управление чем-л.», на руки принимать что «брать в свои руки что-л.» Олонежский и др.

     5) Как известно, одним из способов познания окружающего мира и вербального выражения этого познания является прием антропоморфизации: рука, важнейший орган тела, служит единицей измерения, эталоном, с которым сопоставляются другие предметы, что представлено в значении «эта часть тела как единица измерения» [4, c.302].

     Рука  издавна выступает как средство прежде всего линейной меры, причем размер предмета, устанавливаемый при  помощи соотношения с рукой, зафиксирован в наименованиях: пятир'ук «коса длиной в пять кулаков» Архангельский, шестир'учка «коса, режущая часть которой длиной в шесть ладоней» (КСОГ), семир'учка «коса, режущая часть которой длиной в семь ладоней» (КСОГ) – ср. коса пяти/пять рук, коса шести/шесть рук, коса семи/семь рук.

     Как можно заметить, отношения синонимии наблюдаются только среди лексем и ФЕ, мотивированных одним и тем же значением полисеманта рука, причем не любым, а известным литературному языку. Существование таких отношений среди лексем с корнем рук- / руч- и ФЕ с компонентом рука – номинативных единиц, имеющих формальную общность, свидетельствует о совпадающих направлениях семантического развития лексемы-полисеманта.

     Однако  абсолютного семантического совпадения среди данных лексем и ФЕ одного лексико-фразеологического комплекса  не существует: сопоставляемые единицы различаются оттенками значения, стилистическими характеристиками, сферой употребления и др.

     Данные  различия служат одним из проявлений тенденции к экономии языковых средств, предполагающей «избегание» семантического дублирования, поскольку лексический и фразеологический фонды языка, покрывая в совокупности огромную номинативную сферу, не повторяют, а взаимодополняют друг друга.

 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Одним из эффективных способов изучения особенностей языковой картины мира, проявляющихся на лексическом уровне, является анализ на уровне лексико-семантических полей и групп и др., которые выполняют функцию идеографической классификации национального лексикона. Изучение русских народных говоров доказывает, что идеографическое описание лексического диалектного материала позволяет выявить степень полноты и соответствия отображенной действительности в языке и особенности аксиологии диалектоносителя.

     Образ человека является крайне значимым в  региональной языковой картине мира, о чем говорит и наличие  обширных лексико-семантических полей, связанных с понятийной зоной «человек», в том числе поля характеристик человека по постоянному свойству. Данное лексико-семантическое поле в русских народных говорах системно организовано и распадается на микрополя «человек как живое существо», «человек как мыслящее, чувствующее и наделенное волей существо», «человек как общественное существо».

     Последнее микрополе представлено наибольшим числом единиц, в основном за счет подгрупп «отношение к другим» (наиболее часто  осуждается человек по такому качеству, как лживость); «отношение к труду» (отмечаем множество лексем для номинации ленивого человека); «отношение к материальному миру» (осуждается неряшливость и жадность). Большим числом лексем представлены характеристики глупого, медлительного и болтливого человека. Системно организовано микрополе «характеристика человека по внешнему виду», при этом в нем прагматические оценки (по росту, весу, особенностям фигуры) преобладают над эстетическими.

     Большинство слов анализируемого поля содержат сему оценки, что говорит о высокой значимости образа человека. Практически во всех подгруппах лексики преобладают лексемы с отрицательной оценкой: «человек по отношению к себе выступает строгим критиком».

     В русских народных говорах высок процент образных слов, причем активной моделью является перенос с названий человека, что еще раз подтверждает высокую степень антропоцентричности диалектной картины мира.

      СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Алексеенко М.А.. Человек в русской фразеологии: Словарь М., 2006. – 238 с.
2. Бахвалова Т.В. Характеристика интеллектуальных способностей человека лексическими и фразеологическими средствами языка (на материале орловских говоров): Учебное пособие. Орел: ОГПИ, 2007. – 130 с.
3. Бердникова Т.А. Соматическая фразеология как отражение наивных представлений о человеческом теле. // Вопросы русского языкознания. Вып. Х. Архангельские говоры: Словообразование. Лексика. Семантика. – М.: Изд-во МГУ, 2006. – С. 85-94.
4. Большой толковый словарь донского казачества / Ростовский гос. ун-т; Факультет филологии и журналистики; Кафедра общего и сравнительного языкознания. – М., Астрель, 2008. – 608 с.
5. Большой толковый словарь русского языка. СПб., Норинт, 2008. – 1536 с.
6. Гусева, С.Л.4 Имена существительные общего рода со значением «тот, кто много пьет, пьянствует» в русских народных говорах // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А.Некрасова: научно-методический журнал. – Кострома: Изд-во КГУ, 2007. – Том 13. – С. 68-73
7. Гурская, С.Л. Имена существительные общего рода, характеризующие человека по особенностям его речевого общения, в русских народных говорах // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А.Некрасова: научно-методический журнал. – Кострома: Изд-во КГУ, 2009. – № 3. – С. 59-64.
8. Елистратов В.С. Язык старой Москвы. Лингвоэнциклопедический словарь. М.: Русские словари, 2007. – 704 с.
9. Костромичева М.В. Словарь свадебной лексики Орловщины. Орел, 2008. – 218 с.
10. Литвинова Т.А. Особенности метафорических переходов в сфере номинаций лица в русских народных говорах / Т.А. Литвинова // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. – 2011. – Вып. 1. – С. 27-34.
11. Литвинова Т. А. Лексемы, характеризующие человека по отношению к труду, в русских народных говорах / Т.А. Литвинова // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. – 2011. – Вып. 52. – С. 64-69.
12. Литвинова Т.А. Частные особенности внешности человека в воронежских говорах. Воронеж, ВГПУ, 2011. – С. 29-34.
13. Максимов Б.Б. Фильтруй базар: Словарь молодежного жаргона г. Магнитогорска. Магнитогорск: МаГУ, 2006. – 506 с.
14. Новгородский областной словарь. Новгород. 2010. – 583 с.
15. Словарь псковских пословиц и поговорок. / Сост. В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитина. – СПб.: Норинт, 2009 – 176 с.
16. Словарь русских народных говоров [Текст] / Гл. ред. Ф.П. Сороколетов. – Вып. 1-41. – СПб.: Наука, 2007. – 749 с..
17. Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби (дополнение). – Ч. 1-2. – Томск: Изд-во Томского университета, 2007. – 485 с.
18. Словарь русского языка. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., Русский язык. 2008.- 473 с.
19. Словарь современного русского города. / Под ред. Б.И. Осипова. М., Астрель. 2006. – 565 с.
20. Словарь современного русского литературного языка. М., 2007. – 592 с.
21. Сметанина З.В. Фразеология ярославских и костромских говоров, характеризующая человека. Кострома, 2007. – 323 с.
22. Толковый словарь русского языкa. / Под ред. Д.Н. Ушакова. – Т. 1-4. – М., 2007. – 553 c.
23. Уфимцева Н.В. Русские глазами русских. // Язык – система. Язык – текст. Язык – способность: Сб. статей / Институт русского языка РАН. – М., 2009. – С.242-249.
24. Фразеологический словарь русских говоров Сибири / Под ред. А.И. Федорова. – Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 2009. – 232 с.