Министерство  образования и  науки РФ

Пензенский государственный педагогический университет

 им. В. Г. Белинского

кафедра отечественной истории 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Доклад

На 60-ю  научно-практическую

студенческую  конференцию: 

Судьбы  женщин. Мария Волконская, Александра Муравьева  – жены декабристов.  

Выполнила: студентка гр. Л-12

Королева  Татьяна 

                                                                      Научный руководитель: кандидат 

                                                                                 исторических наук, доцент 

   Кузнецова Н. С.                    
 
 
 
 
 

Пенза 2011 г.

Оглавление 

1. Введение 3 

2. Значимость женской жертвы 5 

3. Муравьева Александра Григорьевна 7

3.1. Семья Чернышевых 7

3.2. И грянул гром… 8

3.3. «Я самая счастливая из женщин…» 9

3.4. Серьезное решение 11

3.5. Жизнь в ссылке 12

3.6. Смерть, ставшая всеобщим потрясением 13 

4. Мария Николаевна Волконская 16

4.1. Ей пришлось труднее, чем другим 16

4.2. «Жизнь твоя не есть ли гимн…» 17

4.3. Сильная, несмотря ни на что 20

4.4. Последние страницы жизни 23

4.5. Она сохранила это для потомков 24 

Заключение 26 

Список используемой литературы 27 

Приложения 28 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    «Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории»

                                                                                                   (П.А.Вяземский)

1. Введение

    Сегодня слово «подвиг» в применении к  поступку жен декабристов может  показаться преувеличением, рожденным  возвышенным поэтическим воображением.

    Подвиг?

    Александра  Ивановна Давыдова, вернувшись из ссылки, говаривала: «Какие героини? Это поэты  из нас героинь сделали, а мы просто поехали за нашими мужьями...»

    Но  так ли это? И почему с таким  волнением пишут о декабристках Пушкин, Вяземский, Одоевский, Веневитинов?..

    Сейчас, через сто восемьдесят пять лет после происшедшего, трудно восстановить с точностью, что послужило первым толчком к принятию каждой из декабристок решения обречь себя на добровольное изгнание. Подвижничество во имя любви? Супружеский долг? Чувство справедливости? Сострадание к ближнему? О многом можно только догадываться. Бесспорно одно: в 1826 г. эти женщины оказались в трудном положении. Переписка Александрины Муравьевой, воспоминания Марии Волконской, другие документы той поры показывают полную неосведомленность жен в делах мужей. Женщины, уделом которых в то время была семья, и не подозревали о существовании тайных обществ, о том, что их мужья участвовали в заговоре против царя.

    Декабризм оказал глубокое нравственное влияние  на женщин, раскрыл их лучшие душевные качества, пробудил готовность к самопожертвованию, мужество, энергию, показал, что они  обладают неисчерпаемым запасом  любви и участия. Женщины еще  не были борцами в нашем понимании  этого слова, и, наверное, их главная  сила заключалась в терпении. Когда  идешь на самое рискованное дело сознательно, представляешь заранее (или, по крайней мере, должен представлять) ответственность за совершенное  и соразмеряешь свои силы с тем  вполне реальным наказанием, которое  может обрушиться на тебя. Страдать за другого значительно труднее...

    И не стыдно ли было бы нам падать духом, когда слабые женщины  возвысились - до прекрасного  идеала геройства  и самоотвержения? Поистине, когда я  думаю об этом, я  проникаюсь чистым и  умиротворяющим душу восторгом. Это освежает мой дух и примиряет  с человеческим родом, подчас таким надменным  и низким. (А. А. Бестужев)

    Несомненно, нам, живущим в XXI веке, никогда до конца не понять, какие чувства испытывали тогда женщины, принося себя в жертву:

    Они бросили все: знатность, богатство, связи  и родных, всем пожертвовали для высочайшего  нравственного долга, самого свободного долга, какой только может  быть. Ни в чем  не повинные, они  в долгие двадцать пять лет перенесли  все, что   перенесли   их   осужденные   мужья... (Ф. М. Достоевский)

    Безусловно одно: сами того не осознавая, декабристки совершили настоящий подвиг, чистый и благородный. И нашим долгом остается признать их великую заслугу перед мужьями, Родиной и всеми живущими на земле. Каждый современный человек должен гордиться своими достойными предшественниками и попытаться донести это чувство сквозь поколения. Чтобы через века люди все так же с трепетом просматривали старые фотографии и с замиранием сердца перечитывали архивы минувших лет.

    Конечно, уже немало литературы, научных работ, исследований написано по данной теме. Но этим и подчеркивается огромная значимость проблемы. О женщинах, последовавших  за мужьями на каторгу, можно говорить бесконечно.

    Я остановлюсь в своей работе на судьбах двух героинь: Волконской Марии  Николаевны и Муравьевой Александры Григорьевны, нисколько при этом не умаляя значимость остальных декабристок. Ведь только сообща, поддерживая друг друга в наиболее тяжелые минуты, деля поровну и горести, и радости, жены ссыльных смогли выстоять и выдержать все, что выпало на их долю. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Значимость  женской жертвы

    Декабристки получили воспитание, составленное из редких элементов. Прежде всего, в его основе лежало уважение к гуманистической традиции XVIII в. Ведь те же учителя, что обучали будущих декабристов, толковали юным девицам о Вольтере, Руссо, Гёте... Как ни далеки были женщины 1820-х годов от понимания декабристских идеалов и участия в заговоре, задолго до 14 декабря они стали как бы соучастницами мужчин в освобождающем просвещении.

    Помимо  уважения к гуманистическим просветительным  традициям XVIII столетия, дворянское воспитание внушало христианские идеи любви  и всепрощения, верность старинным  устоям. Власть, конечно, приветствовала эту выгодную для нее идеологию.   Но   тем   труднее было ей, когда молодые женщины, ссылаясь на основы христианской морали, защищали свое право на участие к «падшим». Испокон веков, даже в эпохи полного  порабощения женщины, христианское подвижничество и благотворительность  были двумя сферами деятельности ее вне семьи.

    Уже с самого начала публичной поддержкой осужденных декабристов, добровольным изгнанием женщины создавали  общественное мнение, которое впоследствии укрепляли, открыто признавая высокое  благородство революционеров, рассматривая их выступление как проявление бескорыстного  служения отечеству.

    Женщины не только утешали, они как бы цементировали, сплачивали узников. Женский фермент  сыграл огромную роль в каторжной  жизни декабристов. Сам факт приезда женщин в Сибирь, моральной поддержки осужденных значил очень много. Об этом больше всех и лучше всех говорили и писали сами декабристы, при этом с такой восторженностью, характерной для их времени, которая в наши дни кажется даже чрезмерной.  «Слава страны, вас произрастившей! — восклицает с пафосом А. П. Беляев.— Вы стали, поистине, образцом самоотвержения, мужества, твердости, при всей вашей юности, нежности и слабости вашего пола. Да будут незабвенны имена ваши!»¹

    А вот слова А. Е. Розена о женщинах: «Они были нашими ангелами-хранителями  и в самом месте заточения; для всех нуждающихся открыты  были их кошельки, для больных просили  они устроить больницу»²

    Большая заслуга женщин и в том, что  они, находясь в Сибири, связывали  узников с внешним миром, с  родными. Власти изолировали самих декабристов и хотели всех заставить забыть имена осужденных, изжить их из памяти. Но вот приезжает Александра Григорьевна Муравьева и через тюремную решетку передает Пущину стихи Пушкина. «Воспоминание поэта — товарища Лицея,— вспоминал Иван Пущин через двадцать семь лет после происшедшего,— точно озарило заточение, как он сам говорил, и мне отрадно было быть обязанным Александре Григорьевне за эту утешительную минуту»³. Стихотворные строки «Во глубине сибирских руд...» рассказали декабристам о том, что они не забыты, что их помнят, им сочувствуют.

    Женщины пишут от своего имени, копируя иногда письма самих декабристов, получают для них корреспонденцию и  посылки, выписывают газеты и журналы, русские и иностранные. И эта  деятельность принимала общественный характер, ибо информация о сибирских  изгнанниках распространялась далеко за пределы родственного круга.

    Каждой  женщине приходилось писать десять, а то и двадцать писем в неделю. Особенно обширный круг корреспондентов  был у Волконской и Трубецкой, лично знакомых со многими родственниками каторжан: их «норма» доходила и  до тридцати писем «в почту». Нагрузка эта была столь весомой, что иногда женщинам не оставалось времени писать собственным родителям и детям. Несмотря на цензурные препоны, женщины не ограничивались сухой информацией родным об их близких, писали тепло и сердечно.

    Ссылка  революционеров не привела к их изоляции, на что надеялось правительство, она будила общественное мнение, вызывала сочувствие и поддержку.

    Долгие  годы, проведенные вместе с мужьями  в заточении, были для женщин трудной, но хорошей школой, не только обогатившей  их житейским опытом, но и развившей  в них чувство активного протеста.

    Кроме того, немалая заслуга декабристок  в том, что некоторые из них  опубликовали свои воспоминания, помогая  тем самым читателям последующих  поколений проникнуться светлым  чувством самоотверженности. Широко известные и популярные “Записки княгини Марии Николаевны Волконской” (неоднократно переиздававшиеся) написаны на склоне лет женщиной, прошедшей через1825 год, через сибирскую каторгу. Разумеется, Волконская 5О-х годов не та, что была в 25-м. И все же, делая известную поправку на “повзросление”, мы можем представить, как поняла и восприняла восстание декабристов 20-летняя женщина, выросшая в высокообразованной среде, воспитанная в духе свободомыслия, свойственного семье Раевских.