Эволюция образа русской женщины в лирике Есенина

                      …И ты к оплаканным покоям 

                      Меня уж больше не зови.

                      …Но не зажжешь ты поцелуем

                      Мои холодные уста…

                      …Зато я лучше понимаю

                      Твою любовную печаль.

     («Я положил к твоей постели», 1913-1915)

         «Ты ушла и ко мне не вернешься» (1914-1915) продолжает тему несчастливой любви. Девушка предстает в образе беззаботной, изменчивой барышни. Лирический герой же тоскует по счастливым дням, когда они были вместе. Остались только воспоминания об утраченной любви.

                  Ты ушла и ко мне не вернешься,

                  Позабыла ты мой уголок,

                  И теперь ты другому смеешься,

                  Укрываяся в белый платок.

                  Мне тоскливо, и скучно, и жалко,

                  Неуютно камин мой горит,

                  Но измятая в книжке фиалка

                  Все о счастье былом говорит.

          («Ты ушла и ко мне не  вернешься»,1914-1915)

             Однозначно сказать, что это не крестьянская девушка нельзя, но изменяется предметная реальность, героиня укрывается белым платком, герой связан с обстановкой барского дома, появляется та книжная культура, в рамках которой понятен образ засушенной фиалки.

          В стихотворении «Королева» (1913-1915) словно оживают народные волшебные  сказки: всадник, скачущий на коне, похищение, дальние страны… Образ  девушки представлен в двух  ипостасях: это и крестьянка  в белом сарафане, и королева.

                     У плетня на косогоре

                          Забелел твой сарафан…

                          Знаю, ждешь ты, королева

                          Молодого короля.

            («Королева» , 1913-1915)

           В «Узорах» (1914) перекликаются две  темы: любви и смерти. Стихотворение написано под впечатлением от  начавшейся  Первой мировой войны.

              Кончены рисунки. Лампа догорает.

              Девушка склонилась. Помутился взор.

               Девушка тоскует. Девушка рыдает…

               Траурные тучи косы разметали…

          («Узоры», 1914)

             Героиня здесь не весела, а тоскует, «рыдает», «плачет у окна». Мистичность, таинственность достигается использованием образа луны, полночи, белого покрывала. Кровь поэтично называется «красными цветами».

           В стихотворении «Девичник» (1915) показана типичная судьба русской  девушки: ревнивый муж, сварливая  свекровь. Героиня считает, что  лучше быть одной, незамужней, чем жить в вечных страхах  и подвергаться попрекам. Себя  она называет ласковой подружкой, жениха - угрюмым.

           Мой жених, угрюмый и ревнивый,

               Не велит заглядывать на парней.

                …Как печальны девичьи потери,

                 Грустно жить оплаканной невесте….

    («Девичник», 1915)

            Огромной энергией наполнена героиня стихотворения «Плясунья» (1915). Играет деревенская гармошка, веселится весь народ: и старики со старушками, и молодежь. Девушка здесь предстает веселой, беззаботной, жизнь ее представляется безоблачной.

                    Ты играй, гармонь, под трензель,

                    Отсыпай, плясунья, дробь!

                    На платке краснеет вензель,

                    Знай,  прищелкивай, не робь!

     («Плясунья» , 1915)

Женский образ в лирике раннего Есенина претерпевает изменения. Судьба поэта, люди, появляющиеся в жизни, накладывают отпечаток на выражение его мироощущения в лирике. Если в 1915 году поэт изображал веселую, беззаботную жизнь девушки, особенно не углубляясь в духовный мир своих героинь, то всего через год настроение стихотворений резко изменилось. Появилась философичность, тема любви теперь тесно связна с другими темами и мотивами: религией, разлукой, смертью. Сложными чертами характера, самолюбием могут быть наделены разные типы девушек в лирике. Иногда поэт показывает героиню в стиле и в духе песенного фольклора: либо страдающую, либо радостную, веселящуюся. Достаточно часто образ женщины оказывается связан  не только со страданиями, но и со смертью. Девушки в этих стихах предстают задумчивыми, печальными, в то же время умудренными приобретенным жизненным опытом, испытаниями. Но это только возвеличивает их, придает силу и глубину.

 

1.2. «Глупое счастье» поэта –

особенности творчества конца 1910-х гг. (1918-1919)

         В стихах о любви, относящихся к 1918 – 1919 годам обозначились уже чисто есенинские мотивы, сливающие воедино поэзию любви с поэзией природы, передающие высокую одухотворённость чувства и его целомудренность.

          В 1918 году Есенин пишет в Константинове стихотворение «Зелёная прическа», посвящая его Лидии Ивановне Кашиной. В нём образ берёзки сливается (как это вообще свойственно очеловечивающему природу поэту) с образом девушки⁴. Стихотворение строится на сравнении девушки с тонкой, заглядывающей в пруд берёзкой, её кос – с ветвями,  пронизанными лунным гребешком; далее следует рассказ самой берёзки о том, как однажды, звёздной ночью, к ней подошёл пастух:

               И мне в ответ березка:

               «О, любопытный друг,

                Сегодня ночью звездной

                Здесь слезы лил пастух.

                …За голые колени

                Он обнимал меня»…

(«Зеленая прическа»,1918)

           Стихотворение построено как диалог лирического героя с деревом. Одна из особенностей лирики Есенина – обращение в начале стихотворения. Здесь автор обращается к дереву, ласково называя его берёзкой. Она нравится ему, напоминает девушку («девическая грудь») - тонкую, стройную. Метафоры «зелёная причёска», «косы – ветви» помогают созданию этого образа. В данном стихотворении, как и во многих других, образ автора сливается с образом лирического героя.

          Скрытый за образом березки образ девушки все же позволяет сказать, что для Есенина в изображении женщины важна на данном этапе трогательность, нежность, молодость.

           В 1918 году Сергей Есенин написал  стихотворение «Вот оно, глупое  счастье». Что-то неуловимо сближает это стихотворение с ранней лирикой Блока, влияние которой на Есенина несомненно.

                   Где-то за садом несмело,

              Там, где калина цветет,

              Нежная девушка в белом

              Нежную песню поет…

(«Вот оно,  глупое счастье», 1918)

             Есенин движется от образа белого платка к образу девушки в белом.     

В целом можно  сказать от образа крестьянской  девушки к образу девушки из образованного сословия. Постепенно фольклорная поэтика уступает место выработанным в литературе портретно-психологическим формам. И герой испытывает «глупое счастье» от факта существования героини с ее акцентированной идеей нежности («нежная девушка», «нежную песню»), робости, несмелости («несмело поет»).

           Оценивая лирику конца 10-х годов, важно не забывать о влиянии на творчество Есенина социально-политической обстановки в стране.  Поэт много пишет о встречах, разлуках, ожиданиях, тоске. Часто упоминается церковь – как институт, объединяющий российский народ,  как в мирное время, так и в трудные времена. Всплеск религиозного настроения, христианских символов и образов – реакция поэта на Первую мировую войну, на революцию в стране, когда уничтожались прежние устои, а канонические образы теряли свою ценность. Именно поэтому столько неспешности, размышлений в стихах. И новый образ девушки – строгой, скромной, мудрой христианки.

        Таким образом, девушка в ранней лирике Есенина – воплощение невинности, чистоты, безгреховности. Она готова смиренно ждать свою любовь. В трудные времена ее выручает церковь, выступает ее советчиком. Природа выступает фоном, оттеняющим духовную жизнь девушки. Девушка может быть как печальной, так и радостной, смеющейся. Любовь для Есенина в этот период - какое-то романтическое, хрупкое состояние души, его возлюбленная - не девушка, а видение, символ: лирический герой описывает в основном не ее, а свои чувства и переживания, причем по-юношески романтично и трогательно. Постепенно происходит эволюция образа, в стихах появляется больше психологизма.

Глава II. Образ русской женщины в лирике С.Есенина 1920-х гг.

2.1. Противоречивая  лирика 20-х гг.- между Западом и  Россией

         В лирике начала 20-х годов появляется совершенно новый образ женщины. Героиня, как и раньше, появляется в разных ипостасях. Но новые образы в корне отличны от прежних. Девушка «повзрослела» вместе с поэтом. Теперь это роковая дама, с еще более сильным характером и волей. Но вот другая  сторона – верная спутница поэта, опора в трудные времена. Простая, но все же возвышенная, живущая сообразно своим представлениям о мире.

       Результатом знакомства Есенина с А. Дункан и их путешествия по Европе стал цикл «Москва кабацкая».  Можно взять из него любое стихотворение, например «Сыпь, гармоника. Скука… скука…» (1923). В нём сразу ощущается резкая смена интонаций, словаря, самого стиля обращения к женщине (не говоря уже о создаваемом женском образе), всей структуры и мелодии стиха:

                Сыпь, гармоника. Скука... Скука...

                Гармонист пальцы льет волной.

                Пей со мною, паршивая сука,

                Пей со мной…

(«Москва кабацкая»  , 1923)

          Как будто перед нами строки другого поэта. Дергающийся ритм, речитативный язык, вульгарная лексика, озлобленный цинизм – всё это ничем не напоминает той нежности, поэтичности, временами даже сказочности, которые звучали в его прежних стихах о женщинах и любви. Здесь женщина обезображена, любовь попрана, низведена до плотского чувства, герой деморализован, и его прерываемая буйством тоска лишь в самом конце сменяется ноткой жалостливого раскаяния⁵.    

          В этой Москве, как в логове, показывает поэт и в других стихотворениях, нет места человеческой радости, нет и надежды на счастье. Любовь здесь не праздник сердца, она приносит человеку гибель, она губит его, словно чума

                 Пой же, пой. На проклятой гитаре

                 Пальцы пляшут твои в полукруг.

                 …Захлебнуться бы в этом угаре,

                 Я искал в этой женщине счастья,

                 А нечаянно гибель нашел.

                 …Подошла и прищуренным глазом

                  Хулигана свела с ума…

      («Пой же, пой. На проклятой гитаре», 1922)

        Здесь женщина предстает как соблазнительница. Она уже не юная девушка, а повзрослевшая опытная женщина. Видно, что немало в ее жизни поклонников, она хорошо умеет манипулировать мужчинами. Но чтобы быть властительницей умов и душ, нужно обладать харизмой и привлекательной внешностью. Поэт наделят героиню всем этим: волосы у нее как «льющийся шелк», «молодая, красивая», с «прищуренным глазом», который указывает на ее хитрость.

            Так бы и потонуло это всё в пьяном угаре, в дикой музыке грубых страстей и жестоких оскорблений, если бы не прорывы чистой душевности, не пронзительные нотки раскаяния, которые слышатся почти в каждом из звеньев «кабацкого» цикла. Не случайно один из выдающихся современников поэта, Дмитрий Фурманов, писал: «Москва кабацкая веет ужасом, но пафос тут неподдельный и лиризм»⁶.

            О каком пафосе и лиризме здесь идёт речь? О трагическом пафосе переживаний, связанных с ощущением кривизны и порочности избранного пути, с погружением в омут, из которого вырваться не так-то легко. Это трагическое чувство в сочетании с природной задушевностью, с исповедальной откровенностью, с неоценимым богатством таящихся в сердце «снов золотых» и рождает ни с чем не сравнимый, чисто есенинский лиризм.

          Поэт ищет спасения  в любви к женщине, для этого он обещает оставить пьянство. А женщина, какая она? Она либо пьяно-кричащая, безобразная в своем пороке, либо нежно-исповедальная, трогательная, любящая. Третьего, компромиссного, варианта здесь нет.

     В лирике Сергея Есенина отсутствовали бы такие шедевры, как «Заметался пожар голубой», «Ты такая ж простая, как все», «Дорогая, сядем рядом», «Мне грустно на тебя смотреть», «Ты прохладой меня не мучай», «Вечер чёрные брови насопил», если бы не случилась встреча поэта с Августой Леонидовной Миклашевской. Этот любовный роман – наиболее романтический и возвышенный в жизни Есенина. Ни одной возлюбленной он прежде так не поклонялся, ни одна другая не пробудила в его душе особенную творческую струю, которая выплеснулась вдруг неожиданным и для него самого целым поэтическим циклом под общим заглавием «Любовь хулигана», сложившимся у Есенина к концу 1923 года. Исходные мотивы этого цикла – сожаление о растраченных днях, отречение от кабацкого прошлого, очищение через любовь. Он клялся и обещал этой женщине то, что никогда и никому не обещал: