Темы и проблемы в романе Томаса Мэлори, «Смерть Артура»

       [ А.Сапковский,Online библиотека]. 

    Б. ФРАНЦУЗСКИЙ ГАЛАНТНЫЙ РОМАН

    (1160-1230)

         Для французов, имеющих собственный  эпос о Карле Великом и романы о деяниях его паладинов (так называемые chansons de geste  «Сказания, песни о деяниях (фр.).»), личность  короля Артура  как короля бриттов была и неинтересна, и непоэтична, а  английский шовинизм легенды мог им лишь мешать.  Зато  во Франции  вызвали  интерес спутники Артура,  рыцари  Круглого Стола,  потому  что  в те времена была  мода  на  повести о персональных  действиях, одиноких  путниках и о любви. Идеалом  и лейтмотивом песен и романов французских  труверов была  галантная церемонная куртуазная любовь, amour courtois -  сердечные похождения бравых рыцарей и подвиги, свершаемые ими    в    честь   и  в   защиту   прекрасных   дам.    На покровительствовавших   труверам   и    трубадурам    дворах (например, в Пуатье у Альеноры Аквитанской) популярной темой баллад  стала  проблема  Артура  и  Британии  (matifere   de Bretagne).  Специализированным же типом баллады и  любовного романа  из группы amour courtois стали так называемые romans bretons,  которые говорили  о любви и любовных  шалостях рыцарей Круглого Стола.

          Период,  о  котором  идет  речь,  -  это  время  мощной экспансии  артуровского  мифа в Европу.  Поэзия  французских труверов   была   известна  и  популярна  всюду,   поскольку тогдашний  французский язык, так называемый langue  romaine, был  в  то время языком всей цивилизованной Европы -  другие языки  и  сочинения только еще зарождались.

          Кретьен  де Труа (1135 - 1183), придворный  поэт  Марии Шампанской, начал   использовать Камелот  исключительно  как  фон  к  первой  сцене  -  здесь начинались приключения, отсюда рыцари отправлялись в поход - Артур благословлял их и больше в повествовании не появлялся.Важнее были рыцари.

           Кретьен  написал  целый   ряд  рифмованных  романов   о "благородных рыцарях". Большинство из них ("Тристан",  "Эрек и Энида", "Клижес", "Ивэн") имеют аналоги в виде возникших в тот  же  период версий валлийских романов и эпосов. Но, как бы то  ни  было,  корень  был явно один и тот  же  -  кельтская мифология. Песни кельтских бардов, которые они исполняли     в    замках    англо-норманнских    рыцарей, переправлялись в континентальную Европу и становились там не менее  популярными,  чем  в Англии. 

    Кретьену  де Труа принадлежат три важных новации  в рассматриваемой легенде. В  его поэме «Ланселот» мы впервые  знакомимся с ее одноименным героем, который в более поздних произведениях  артурианы станет третьей стороной любовного треугольника, вместе с Артуром и Гвиневерой. Он также принадлежит к числу рыцарей, взыскующих Святого Грааля, священнейшей среди святых реликвий, которую более поздние авторы отождествят с чашей, использовавшейся Иисусом Христом во время Тайной вечери. Кроме того, Кретьен первым дал Двору Артура название Камелот, столь переплетшееся с тех пор с именем Артура, что трудно даже представить, что оно является поздним дополнением к повествованию. Однако наиболее важным вкладом Кретьена де Труа в артуровскую легенду — а по сути дела, и во всю европейскую литературу, — стало появление Святого Грааля в его поэме «Персиваль» (иногда носящей название «Повесть о Граале» (Le Conte de Graal), аспекта важного и впоследствии использовавшегося церковью в качестве политического оружия

        [Стив Блейк, Скотт Ллойд, Пендрагон]. 

    В. РЕЛИГИОЗНЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ О  ГРААЛЕ

    (1180 - 1230)

           Наиболее важным из известных источников, повествующих о Святом Граале, является так называемый "Цикл Вульгаты",   в  который  входят  "История  Святого   Грааля", "История   Мерлина",  "Книга Ланселота",  "Поиски   Святого Грааля" и "Смерть Артура". "Цикл Вульгаты" возник в  1215  - 1236   годах   как коллективный  труд  анонимных   монахов-цистерцианцев. Имеется теория, гласящая, что на написание (и придание  ей  религиозного оттенка) легенды  об  Артуре  уже значительно раньше склонил монахов их великий собрат Бернар Клервоский.

          Цикл  "Вульгаты"  представляет  собой очередное  мощное развитие и обогащение мифа. Отталкиваясь  от  "Истории..." Джефри  Монмаутского  и  романов Кретьена  де  Труа, создают новые сюжеты, из которых самыми важными являются:

     - история Грааля и исход Иосифа  Аримафейского;

     -   родословная  и  сильно  раздутая  роль  Ланселота Озерного, возведение этого рыцаря до уровня основного  героя легенды;

      - греховная связь Ланселота и Гвиневры, супруги короля Артура;

     - связь Ланселота  с девственницей Элейной, в результате которой  на свет  появляется добродетельный, набожный и чистый как слеза Галахад;

    -   неисчислимые  приключения  рыцарей   Артура:   Ланселота, Гавейна,  Кэя, Борса, Лайонеля, Персеваля, Эктора Окраинного и т.д.;

     - поиски Святого Грааля (безрезультатные  для грешников, но   увенчивающиеся  успехом,  стоило  этим  делом  заняться чистому Галахаду);

    -  бунт  и предательство Мордреда  как прямое следствие

    измены  Гвиневры и Ланселота. [А.Сапковский,Online библиотека] 

    Г. ГЕРМАНСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС

    (1200 -1215)

          Речь  идет  о  Гартмане фон  Ауэ (1168 - 1210),  авторе написанных по образцу Кретьена де Труа (а опосредованно – по типу  валлийских  преданий)  эпосов  "Эрек"  и  "Ивейн",   о

    Вольфраме фон Эшенбахе (1170 - 1220), авторе "Парцифаля",  и о   Годфриде  Страсбургском  (1170  -  1215),  авторе  эпоса "Тристан и Изольда"

      Как и французские труверы,  немцы отодвигали  фигуру  короля Артура и "Проблему Британии"  на второй план, сосредоточиваясь на фигурах рыцарей.

           Немецкие  версии  Артуровской   легенды  помогли  шире распропагандировать миф в Европе - как в то, так и в гораздо более  позднее время, когда наступил период нового увлечения Артуром,   Граалем   и   Круглым   Столом.

          В это время пришел час лавровых венков и короны, час самой полной  и самой известной  версии  повествования  о "Короле  Альбиона"  и его рыцарях. В 1485 году рыцарь Томас Мэлори окончил работу над делом своей жизни "Le Morte  d'Arthur".Это  нерушимый  памятник  легендарному  королю   и прекрасным,  добропорядочным  минувшим  рыцарским  временам. Следует  знать, что большая часть произведения была  создана автором  в  темнице.

          Мэлори  собрал  и  использовал  все,  что  создали  его предшественники, поэтому неудивительно, что «Смерть Артура» так  объемиста и полна.

           «Смерть Артура» книга,  прекрасно и мастерски представляющая собой один из самых любопытных примеров  английской  прозы с момента издания в 1485 году в известной в  то время   по   всей  Европе  типографии  Уильяма  Кэкстона. Правда, от первоначальной  версии Мэлори  осталось немного.  С  той  поры  книгу  перерабатывали  многократно  - редактировали,  перередактировали,  сокращали,  переписывали зананово,  отрабатывали новые версии на основе якобы найденных манускриптов.  Таким образом,  «Смерть Артура» стала классикой, а нарисованная  в версии   Мэлори   картина  закрепилась   как   классический образ мифа об Артуре 
 
 

    1.3 Легенды о Короле Артуре в эпоху Елизаветы

    Прослеженная  нами история формирования артуровской  легенды показывает, что к XVI столетию в нее входили многие элементы и мотивы, которые сделали ее чрезвычайно популярной в елизаветинской Англии. Это и "римско-императорское" происхождение короля Артура, и его военные успехи как в борьбе с захватчиками, так и в захватнических войнах, и его умение сплотить нацию для решения важных проблем, и его блестящий двор, и воплощенное в его истории ощущение взлета перед падением, расцвета перед поражением. Многие из этих мотивов оказались чрезвычайно созвучны настроениям, царившим на Британских островах во второй половине XVI в.          

    О популярности легенды в Англии говорит хотя бы тот факт, что в 1568 г. секретарь королевы Елизаветы отмечал, что "книга эта часто изгоняет Библию из покоев государей". Бытование артуровского мифа в английском королевстве того времени имело несколько аспектов: актуально-политический, точнее, династический, историко-национальный и этический. [М.К. Попова, 2003, с. 294-300]         

    Актуально-политический/династический  смысл легенде стали придавать задолго до Тюдоров. Уже вскоре после нормандского завоевания история короля Артура, с одной стороны, напоминала побежденным о славном прошлом, а с другой, - как справедливо утверждает А. Мортон, использовалась в интересах завоевателей. Нормандская династия, воцарившаяся в Англии, была очень молодой и в общем-то недостаточно знатной. Сам Вильгельм Завоеватель по происхождению был не королевской, а герцогской крови, разбавленной к тому же кровью его матери-простолюдинки. Основанной им династии «нужен был миф, подобный тому, чем была "Энеида" для молодой римской империи или же предания о Шарлемане для французских королей». Такой миф нормандцы нашли в рассказанной Гальфридом Монмутским истории короля Артура. [М.К.Попова, 2003, с. 294-300]         

    Использование легенды о короле Артуре для того, чтобы укрепить права на трон, практиковалось в Англии и много позже. Собственно говоря, на нее опирались и непосредственные предшественники королевы Елизаветы. Ее дед, Генрих VII, пришел к власти, как известно, в результате победы над Ричардом III Йорком. Он обосновал свои притязания на престол не только тем, что принадлежал к Ланкастерам по рождению и к Йоркам в результате брака, но и тем, что его дальним предком был король Артур.         

    Согласно  легенде, изложенной в конце "Истории  бриттов" Гальфрида Монмутского, последнего короля бриттов, Кадваладера, посетило видение, в котором ангел поведал ему, что его династия лишится трона, который обретет вновь после длительного периода правления саксонских и норманнских королей. Генрих Тюдор считал себя потомком Кадваладера; на коронацию он явился из Уэльса под древним знаменем с изображением красного дракона и взошел на трон, как удачно сформулировала Роберта Бринкли, "именем древних британцев". [М.К.Попова, 2003, с. 294-300] 
         Образ короля Артура и связанные с ним легенды широко использовались первыми Тюдорами в пропагандистских целях и при организации всевозможных увеселений. Генрих VIII, например, "регулярно сражался на турнирах, являя собой новое воплощение легендарного Артура, сплотившего весь цвет английского рыцарства". Как всегда, в Британии особый акцент на связь с королем Артуром делался при смене династии. Яков I Стюарт возводил свое происхождение к легендарному королю не только через Тюдоров (его прабабка Маргарита Тюдор была дочерью Генриха VII), но и через Стюартов.         

    Прослеживая свою генеалогию, Яков, как и его предшественники Тюдоры, исходил из "Истории бриттов" Гальфрида Монмутского и исторических сочинений своего времени. Гальфрид завершил свой труд упоминанием того, что "гордый народ" (бритты), "погрязнув в невежестве... стал называть себя не бриттами, а валлийцами" (пер. А.С. Бобовича), что позволяло всем валлийским (т.е. шотландским, уэльским, корнуэльским) владыкам считать себя потомками короля Артура. [М.К.Попова, 2003, с. 294-300]        

      Чтобы усилить свои притязания  на британский трон, Яков I стремился возвести свой трон не только к Артуру, но даже к легендарному Бруту, который некогда - как ныне сам Яков I - правил единым королевством. Мысль о том, чтo Яков является наследником Артура, "новым Артуром" была широко распространена в литературе начала XVII в. Ее разрабатывали Кэмпион в "Маске нa женитьбу лорда Хея" (1606-1607), Уорнер в "Продолжении Англии Альбиона" (1606), Бен Джонсон в "Маске об Обероне" (1611) и многие другие.

    Безусловно, поскольку королева Елизавета была женщиной, прямые аналогии с королем Артуром в отличие от Генриха VII и Якова I в ее случае не могли быть проведены. Однако принадлежность к королевской династии, которая считала себя наследницей римской героики и римской императорской власти, в политическом плане была несомненно важна для Елизаветы, в царствование которой были заложены основы Британской империи. Династический аспект артуровской легенды переплетался с историческим и национальным.      

      Исследователи отмечают, что в  средневековой легенде о короле  Артуре "уже наблюдаются черты того сознания, которое можно назвать преднациональным". Старинные истории подчеркивали необходимость объединения страны, консолидации всех сил ради отпора иноземным захватчикам. В эпоху резкого противостояния Англии и Испании, в условиях, когда угроза испанского вторжения нередко становилась весьма реальной, этот аспект мифа звучал чрезвычайно актуально. В то же время королева Елизавета, окруженная многими сильными личностями - Ф. Дрейком, У. Рэли, Уильямом Сесилом, Робертом Дадли, Джорджем Талботом, Филипом Сидни, которым она делегировала свои полномочия в практической деятельности, - несомненно напоминала Артура французских романов, где протагонистами выступали его рыцари, но не сам король. [М.К.Попова, 2003, с. 294-300]         

      Созвучными елизаветинскому веку оказались и идеи куртуазии, придворного служения даме, которые занимали важное место в "кретьеновской" разработке легенды об Артуре. Кэтрин Бэйтс, посвятившая специальное исследование проблемам елизаветинского двора, отмечала, что слово courtship приобретало применительно к нему особое звучание, основанное на взаимопроникновении двух его смыслов - "ухаживания" и "бытия придворным". [М.К.Попова, 2003, с. 294-300]