Ярчайшие представители «серебряного века»

      Русский футуризм отличался от итальянского по своему характеру и составу. Поэтому футуристы России отказывались от латинского термина «futurism» и называли себя русским словом «будетляне», что значит «провозвестники будущего».

      Наиболее  важным в эстетической программе  футуристов было отрицание наследия предшествующих литературных эпох. «…Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности», - такой декларацией открывался программный сборник «Пощечина общественному вкусу». Футуристы считали свою поэзию началом всех новых путей раскрепощенного слова. Слог, звук могли выступать у них в ранее неведомых комбинациях, в которых подразумевается потаенный смысл, недоступный, по их мнению, ни «предыдущему» языку, ни «предыдущей» культуре. И стремление «бить по голове» читателя было не целью, а лишь средством. И, взрывая язык, внося деформацию в слова и дисгармонию в стихи, отрицая достижения культуры, восхищаясь «телеграфным» языком, футуристы мечтали о неслыханной и невиданной модели искусства, призванной обновить дряхлеющий старый мир.

      На  практике это зачастую приводило  к произвольной словесной и звуковой игре, к выдумыванию небывалых слов и комбинаций, к бесцельному словотворчеству. Вот пример такого «словоновшества» - нашумевшее стихотворение А. Крученых: 

Дыр бул щыл

  убещур

скум

вы  со бу

р л эз 

      И авторы, подписавшие вместе с ним  манифест, утверждают, что «в этом пятистишии больше русского, национального, чем  во всей поэзии Пушкина».

      Внутри  футуризма существовали различные группировки. Кроме основного ядра (объединение «Гилея»), выделялись группа эго-футуристов, к которой примыкал Северянин, и члены кружка «Мезонин поэзии» во главе с В. Шершеневичем, а также поэты из объединений «Интуитивная ассоциация» и «Петербургский глашатай». Вокруг «Гилеи» группировались преимущественно так называемые кубо-футуристы, среди которых мы встречаем братьев Д. и Н. Бурлюков, В. Маяковского, В. Каменского, А. Крученых, Б. Лившиц, Е. Гуро, В. Хлебникова…

      Последней сколько-нибудь заметно нашумевшей школой в русской поэзии ХХ века был имажинизм. Это направление было создано в 1919 году (первая «Декларация» имажинизма датирована 30 января), следовательно, через два года после революции, но по своей идеологии это течение с революцией практически не имело общих черт.

     Главой  «имажинистов» стал В. Шершеневич –  поэт, начавший с символизма, со стихов, подражающих Бальмонту, Кузмину и Блоку, в 1912 году выступавший, как один из вождей эго-футуризма и писавший  «поэзы» в духе Северянина и только в послереволюционные годы создавший свою «имажинистскую» поэзию.

     Так же, как и символизм и футуризм, имажинизм зародился на Западе и  лишь оттуда был пересажен Шершеневичем на русскую почву. И так же, как  символизм и футуризм, он значительно  отличался от имажинизма западных поэтов. 

     Имажинизм явился реакцией, как против музыкальности  поэзии символизма, так и против вещественности акмеизма и словотворчества футуризма. Он отверг всякое содержание и идеологию в поэзии, поставив во главу угла образ. Он гордился тем, что у него «нет философии» и «логики мыслей».

      По  мнению представителей этого направления, образ – самое ясное, лаконичное, наиболее соответствующее веку автомобилей, радиотелеграфа, аэропланов. «Что такое образ? – кратчайшее расстояние с наивысшей скоростью».

      Ярчайшими представителями имажинизма являются С. Есенин и В. Шершеневич.

      Следует отметить творчество поэтов, которые  были вне групп и направлений: И. Бунин, В. Волошин, А. Толстой, М. Цветаева и др.

      Однако  в равной мере нельзя измерять, например, Блока только с символизмом, а Маяковского – футуризмом, хотя тот индивидуальный облик, который имел каждый из них, приобретен на том пути, который они прошли особенно в начале своего творчества.

      Русская поэзия «серебряного века» прошла большой путь в очень сжатые сроки. Она забрасывала свои семена в будущее. Поэзия рубежа веков, поэзия «серебряного века» - сложнейшее культурное явление, интерес к которому только начинает просыпаться. 
 
 
 
 
 
 
 

Ярчайшие представители

  «серебряного века». 

А. А. Блок, Н. С. Гумилев, В. В. Маяковский. 
 

      Мой интерес к «серебряному веку»  был вызван, прежде всего, любовью  к произведениям таких поэтов, как А. А. Блок, В. В. Маяковский, Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова, М. И. Цветаева, И. Анненский и др. Мне очень интересно творчество этих поэтов, поэтов различных течений, но поэтов одного века, «серебряного». В круг наиболее любимых мной поэтов входят Александр Блок (символизм), Владимир Маяковский (футуризм), Николай Гумилев (акмеизм).. Некоторые их произведения я попытался понять и проанализировать. 
 

• Александр Александрович Блок (1880-1921)

 

     Творчество  А.А. Блока выразило переживание  человека, задыхающегося в атмосфере  безвременья, человека, блуждающего  «меж двух революций», но упорно ищущего свой «путеводительный маяк».

     Родился и воспитывался Блок в Петербурге, в дворянской профессорской семье. Семейная атмосфера, в которой он вырос, способствовала тому, что традиции классической русской культуры были неотделимы в восприятия Блока от понятия «дома». Отец поэта - профессор Варшавского университета, мать — переводчица, дочь ректора Петербургского университета А.Н. Бекетова, жена - дочь знаменитого химика Д.И. Менделеева, сам Блок окончил историко-философский факультет Петербургского университета.

     Блок  начал писать рано. Однако серьезное обращение к литературному творчеству приходится на годы окончания гимназии и поступления в университет в 1898 году.

     В начале 900-х годов случились два  знаменательных события, повлиявших на личную и литературную судьбу Блока — любовь к Л.Д. Менделеевой и женитьба на ней в 1903 году и увлечение философскими трудами В. Соловьева. Появляется первая книга поэзии Блока — «Стихи о Прекрасной даме» (1904—1905), поставившая автора в круг видных русских поэтов.

     Свою  лирику Блок воспринимал как некое единство.  
«...Каждое стихотворение,  — писал поэт в 1911 г.— необходимо для образования главы; из нескольких глав составляется книга; каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать «романом в стихах»: она посвящена одному кругу чувств и мыслей, которому я был предан в течение первых двенадцати лет сознательной жизни».

     Первая  часть трилогии блоковского «романа  в стихах» — лирика первой книги, в центре которой цикл «Стихи о Прекрасной Даме».  
Эти стихи можно воспринимать и как пейзажную лирику, и как лирику любовную, посвященную Л.Д. Менделеевой, ставшей женой Блока. Но для Блока «Стихи о Прекрасной даме» — это и мистико-философская повесть, история пути Поэта к Вечной Женственности, чаяние Правды, духовного преображения мира.

     Образы, сюжеты цикла символичны, двуплановы. Прекрасная дама — не только образ любимой поэта, но и воплощение радости, гармонии, света. Он хочет приблизиться к ней, но не может, так как отягощен своей земной природой, проклинает земные вериги, отчаивается и вновь стремится к ней. В этом контексте звезды, заря, утро, солнце приобретают символический смысл. Это не столько конкретные явления природного мира, сколько выражение различных психологических состояний или знаки отношений, которые устанавливаются между Ним и Ею. Так заря, утро — символизируют Ее явление, зима, ночь — воплощают время его разлуки с Ней, торжество земного начала. Он предстает в цикле в роли странника, идущего к чертогу невесты, или в роли рыцаря, молитвенно склоненного перед Прекрасной дамой. 
 
 

     …Здесь, внизу, в пыли, уничиженный,

       Узрев на миг бессмертные черты,

       Безвестный раб, исполнен вдохновенья,

       Тебя поет. Его не знаешь Ты. 

     Символ  становится «знаком иного мира». Символизм не отвергал повседневного, но стремился дознаться его скрытого смысла. Весна, заря, туманы, ветер, сумрак, тени, сны становятся сквозными образами книги Блока. Переносный, метафорический смысл превращает их в символы. Постичь реальный мир становится возможным лишь мистически, символы призваны были стать своеобразными ключами к постижению тайн.  
Стихотворение «Вхожу я в темные храмы» (1902) характерно для первого периода творчества Блока: 

     Вхожу я в темные храмы,

     Совершаю  бедный обряд.

     Там жду я Прекрасной Дамы

     В мерцаньи красных лампад.  

     В тени у высокой колонны

     Дрожу от скрипа дверей.

     А в лицо мне глядит, озаренный,

     Только  образ, лишь сон о Ней.  

     О. я привык к этим ризам 

     Величавой Вечной Жены!

     Высоко бегут по карнизам

     Улыбки, сказки и сны.  

     О, Святая, как ласковы свечи,

     Как отрадны Твои черты!

     Мне не слышны ни вздохи, ни речи,

     Но  я верю: Милая — Ты.

     25 октября 1902  

     Стихотворение «Вхожу я в темные храмы...» было написано А. Блоком в 1902 году. Это одно из стихотворений цикла «Стихи о Прекрасной даме». Мерность ритма, певучая монотонность строк, даже если не вдумываешься в слова, вызывают чувство высокое, немного торжественное. Оно поддерживается лексикой тоже высокого наполнения: храмы, обряд, мерцанье лампад, образ, ризы.

     Состояние созерцания, терпеливого ожидания Прекрасной дамы, возвышенная нежность, любовь — вот чувства, которыми проникнуто стихотворение. Оно умиротворяет своим звучанием, но отнюдь не сразу открывается в своем смысловом значении. Тайна его — в женском образе, который назван торжественно и величаво Прекрасная дама. В этом образе есть нечто неуловимое, неземное и в то же время сохраняется живое, женское — она «милая». Эпитет «красный» не случаен: в блоковской символике красный цвет — влекущий и манящий цвет страсти, огня, жизни. Земное и небесное в этом образе переплетаются, одно переходит в другое, и трудно различить, где реальность (храм, свечи, двери), а где мечта и тайна. И что значат строки: «Высоко бегут по карнизам улыбки, сказки и сны? Они не поддаются смысловой расшифровке, но действуют своим звучанием, неуловимым подтекстовым содержанием. В них слышится тихая радость и погруженность в высокое, прекрасное чувство.

     Здесь еще нет контрастности, «двоемирие» не уничтожило цельности лирического переживания. Известно, что храм в стихотворении реально представлял собой деревянную церковь в Боблове, где юный Блок ждал свою невесту. И лик невесты сливается с образом Прекрасной дамы, которую, пишет Д. Е. Максимов, «мы условно и приближенно можем истолковать для себя как романтическую метафору гармонии...» Не случайно в первой книге лирики часто встречаются образы зари, света — символов занимающейся новой жизни.

     Стихотворение «Вхожу я в темные храмы...» представляет нам и всю первую книгу, и мир чувств молодого Блока, отгородившегося от «противоречий, сомнений и угроз жизни».

     Мотив стремления к свету, к правде, к преображению мира станет одним из ведущих в творчестве А. Блока. Отказавшись от мистики и отвлеченности, А. Блок в дальнейшем передает чувства человека, упорно ищущего свой «путеводительный маяк».

     Стихи первой книги заканчиваются циклом «Распутья» (1902—1904), в который включено стихотворение «Фабрика» с его социальной проблематикой.

     Блок  впервые открывает для себя мир  простых тружеников. В его стихотворении возникает образ реальной действительности в противопоставлении «сытых» и «голодных». Поэт выражает свою ненависть к бездушию привилегированной верхушки, выступает с моральным осуждением капитализма.