Экспериментальное исследование акцентуаций характера подростков

           Обычно акцентуации  развиваются в период становления характера и сглаживаются с повзрослением. Особенности характера при акцентуациях могут проявляться не постоянно, а лишь в некоторых ситуациях, в определенной обстановке, и почти не обнаруживаться в обычных условиях. Социальная дезадаптация при акцентуациях либо вовсе отсутствует, либо бывает непродолжительной.[3]

           Акцентуации характера - это крайние варианты нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, вследствие чего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной устойчивости к другим...

           В зависимости от степени выраженности выделяют две  степени акцентуации характера: явная и скрытая.[13]

           Явная акцентуация. Эта степень акцентуации относится к крайним вариантам нормы. Она отличается наличием довольно постоянных черт определенного типа характера...

           В подростковом возрасте особенности характера часто  заостряются, а при действии психогенных  факторов, адресующихся к “месту наименьшего  сопротивления”, могут наступать  временные нарушения адаптации, отклонения в поведении. При повзрослении особенности характера остаются достаточно выраженными, но компенсируются и обычно не мешают адаптации.

           Скрытая акцентуация. Эта степень, видимо, должна быть отнесена не к крайним, а к обычным вариантам нормы. В обыденных,  привычных условиях, черты определенного типа характера выражены слабо или не проявляются совсем. Даже при продолжительном наблюдении, разносторонних контактах и детальном знакомстве с биографией трудно бывает составить четкое представление об определенном типе характера. Однако черты этого типа могут ярко, порой неожиданно, выявиться под влиянием тех ситуаций и психических травм, которые предъявляют повышенные требования к «месту наименьшего сопротивления». Психогенные факторы иного рода, даже тяжелые, не только не вызывают психических расстройств, но могут даже не выявить типа характера.[7] 

     Существует  две классификации типов -  первая  предложена  Карла Леонгарда, а вторая А.Е.Личко.[29]

              Гипертимный тип сохраняет почти всегда приподнятое настроение, активность, предприимчивость и общительность, разговорчивость, быструю речь, выразительную мимику.

     В целом о гипертимах можно сказать, что они хорошие тактики и никуда не годные стратеги. У части из них с возрастом появляются короткие депрессивные фазы - они из гипертимов превращаются в циклоидов. Наиболее конфликтные и неприязненные отношения у гипертимов складываются с эпилептоидами. Плохая совместимость случается и с представителями своего же типа из-за борьбы за лидерство, а наилучшая с эмоционально-лабильными и конформными, охотно принимающими лидерство гипертимов.

     Циклоиды  при повзрослении ведут себя по-разному. У части из них фазность сглаживается, у другой части, наоборот, становится еще более очевидной. Наконец, небольшая часть как бы на многие годы «застревает» на одной фазе, превращаясь в гипертимов или меланхоликов - редкий «конституционально-угнетенный тип» по П.Б.Ганнушкину. Последние случаи могут сопровождаться стойкой астено-невротической симптоматикой с ипохондризацией. У некоторых циклоидов выступает связь фаз с временем года.

     Лабильный (эмоционально-лабильный) тип акцентуации  характера также с годами претерпевает различные изменения. Часть его представителей как бы приближается к циклоидам: у них появляются короткие субдепрессивные фазы, длящиеся по несколько дней. У других черты эмоциональной лабильности сглаживаются, у третьих остаются, как в юности. Обычно сохраняется быстрое интуитивное восприятие отношения к себе окружающих, чрезмерная чувствительность к эмоциональному отвержению со стороны значимых лиц и постоянная потребность в сопереживании. В жизни они трудно совмещаются с представителями эпилептоидного и сенситивного типов акцентуации, более всего предпочитают общение с гипертимами, которые подымают им настроение.

     Сенситивный тип акцентуации в зрелом возрасте претерпевает мало изменений, хотя в  силу гиперкомпенсации некоторые черты стараются маскировать. Тем не менее сохраняется постоянная озабоченность отношением к себе окружающих, осторожность и робость в контактах, переживания из-за комплекса собственной неполноценности. Легко развиваются психогенные депрессии и фобии. Если удается обзавестись семьей и детьми, то сенситивность сглаживается, если остаются одинокими, может даже заостряться.

     Психастенический (ананкастный) тип акцентуации также мало меняется с возрастом. Все также живут постоянной тревогой за будущее, склонны к рассуждательству, самокопанию. Нерешительность сочетается с неожиданной скоропалительностью действий. Легко возникают обсессии, которые, как и педантизм, служат психологической защитой от тревоги. В отношении к близким и подчиненным может выступать мелочный деспотизм, который, видимо, питается той же внутренней тревогой. Отношения с другими порою портит мелочная принципиальность.

     Шизоидный тип акцентуации также отличается устойчивостью основных черт характера. Замкнутость с возрастом может  отчасти маскироваться внешними формальными контактами, но внутренний мир по-прежнему остается за семью  печатями для других, а эмоциональные  контакты затрудненными. Выступает  сдержанность в проявлении эмоций, невозмутимость в волнующих ситуациях, хотя умение владеть собою у шизоидов может быть не столько связано с силой воли, сколько со слабостью темперамента. В своих симпатиях шизоиды иногда тяготеют к эмоционально-лабильным, может быть чувствуя в их характере то, что им самим не хватает. [25]

     Эпилептоидный тип акцентуации также с годами сохраняет основные черты, особенно сочетание медлительной инертности в движениях, действиях, мыслях с аффективной взрывчатостью. В аффекте способны терять контроль над собой, разразиться потоком брани, наносить побои – в эти моменты от медлительности не остается следа. У некоторых особенно выступают мстительность и садистические склонности. Педантичная аккуратность видна по одежде, прическе, предпочтению порядка во всем.

     Истероидный тип акцентуации отличается беспредельным эгоцентризмом, ненасытной жаждой постоянного внимания окружения к себе. При повзрослении социальная адаптация в значительной мере зависит от того, насколько профессия или общественное положение позволяют удовлетворить эту жажду. Оказавшись у власти – большой или малой – истероиды не столько управляют, сколько играют в управление. Лидерский час истероидов скоро проходит, как только окружение разбирается, что трескучими фразами проблем не решить.

     Неустойчивый  тип акцентуации нередко выявляется в подростковом возрасте. Судя по катамнезам, судьба большинства оказывается печальной: алкоголизм, наркомании, преступность. В асоциальной компании неустойчивые остаются на роли «шестерки» – подчиненных, раболепных перед вожаками, но готовых на все. Лишь трусость способна удерживать от тяжких преступлений.

     Конформный  тип акцентуации характера, до сих  пор остается мало признанным. Его  главными особенностями являются слепое следование обычаям своей среды, некритичность ко всему, что черпается от привычного окружения и предубежденное неприятие всего, что исходит от людей не своего круга, нелюбовь нового, перемен, непереносимость ломки стереотипов.

     Смешанные типы составляют большинство. Однако существуют и частые, и никогда не встречавшиеся  сочетания. Например, гипертимность может сочетаться с истероидностью или неустойчивостью, но не с шизоидностью или сенситивностью или психастеническими чертами. При повзрослении у смешанных типов на первый план может выступать один из компонентов сочетания в зависимости от условий, в которых субъект окажется. [21]

     1.3  Подростковый кризис

     Подростковый  возраст является одним из самых  важных, существенно влияющим на дальнейшее развитие, критическим периодом в  жизни человека. Он выступает в  роли «переходного мостика» между детством и взрослостью.

     Понятие «кризис» применительно к подростковому  периоду используется  для того, чтобы подчеркнуть тяжесть, болезненность  переходного состояния от детства  к взрослости, этого периода разлома, распада (возраст «бури и натиска», «эмоционального шторма»).

       Традиционно в качестве одной  из основных причин возникновения   выделяется половое созревание, которое влияет на психологический  и психофизиологический облик,  определяет его функциональные  состояния (повышенную возбудимость, импульсивность, неуравновешенность, утомляемость, раздражительность), вызывает  половое влечение (часто неосознанное) и связанные с этим новые  переживания, потребности, интересы. Оно создает основания для  специфических тревог, связанных  с физическим Я, образом тела  и определяет соответствующую  кризисную симптоматику.[1]

       Проявляемое в этот период  противопоставление себя взрослым, активное завоевание новой позиции  является не только закономерным, но и продуктивным для формирования  личности. Попытки взрослых избежать  проявлений кризиса путем «предвосхищающего»  создания условий для реализации  новых потребностей в значительной  части случаев оказываются безрезультатными. Подростки как бы специально  «нарываются» на запреты, преднамеренно  «принуждают» родителей к ним,  чтобы иметь возможность собственными  усилиями раздвинуть рамки, задающие  пределы их возможностям. Именно  через это столкновение они  узнают себя, о своих возможностях, удовлетворяют потребность в  самоутверждении. В случаях, когда  этого не происходит и подростковый  период проходит гладко, бесконфликтно,  то в дальнейшем можно столкнуться  с двумя вариантами: с запоздалым, а потому особенно болезненным и бурным протеканием кризиса в 17–18 лет или с затяжной инфантильной позицией «ребенка», характеризующей человека в период молодости и даже в зрелом возрасте.[4]

     При этом нужно, конечно, иметь в виду, что кризисные симптомы не проявляются  постоянно, это скорее эпизодические, хотя порой и достаточно длительные явления, их интенсивность и способы  выражения также различны. Важен  сам факт личного обособления, противопоставления, завоевания собственной позиции.

     Рассматривая  кризис подросткового возраста как  один из самых важных и сложных  критических периодов развития, наиболее адекватным являяется традиционное представление о том, что протекание возрастного кризиса проходит три фазы:

     1) негативную, или предкритическую, когда происходит ломка старых привычек, стереотипов, распад сформировавшихся ранее структур;

     2) кульминационную точку кризиса  (в подростковом возрасте –  это 13 лет, хотя эта точка,  конечно, достаточно условна);

     3) посткритическую фазу, т.е. период формирования новых структур, построения новых отношений и т.п.[7]

     Переход к подростковому возрасту характеризуется  возникновением различных форм отстаивания  собственной самостоятельности, независимости. Причем чаще всего это проявляется  в известных и ярко выраженных трудностях поведения - негативизме, упрямстве, открытом непослушании, конфликтах со взрослыми, стремлении всегда настоять на своем. Кратко это можно описать так: повышенная конформность по отношению к группе сверстников и демонстративное противопоставление себя не столько взрослым, сколько образу послушного ребенка, который часто культивируется этими взрослыми. Это противопоставление может быть достаточно длительным, ярко выраженным или же сглаженным.

     Возможны  два пути протекания кризиса:

     Симптомы  первого - это классические симптомы практически любого из кризисов детского возраста: строптивость, упрямство, негативизм, своеволие, недооценка взрослых, отрицательное отношение к их требованиям, ранее выполнявшимся, протест-бунт. Некоторые авторы добавляют сюда также ревность к собственности. Для подростка требование не трогать ничего у него на столе, не входить в его комнату, а главное - «не лезть ему в душу». Остро ощущаемое переживание собственного внутреннего мира - вот та главная собственность, которую оберегает подросток и ревниво защищает от других.[10]

     Второй  путь противоположен: это чрезмерное послушание, зависимость от старших  или сильных, возврат к старым интересам, вкусам, формам поведения.

     Если  «кризис независимости» - это некоторый рывок вперед, выход за пределы старых норм, правил, то «кризис зависимости» - возврат назад, к той своей позиции, к той системе отношений, которая гарантировала эмоциональное благополучие, чувство уверенности, защищенности. И то и другое - варианты самоопределения (хотя, конечно, неосознанного или недостаточно осознанного). В первом случае это: «Я уже не ребенок», во втором - «Я ребенок и хочу оставаться им».[8]