Типы лексических макрострукткр поэтического текста

Поэтический язык в этом смысле есть язык образный. В силу этого  слово в поэтическом тексте, по мнению Г. О. Винокура, употребляется  не в своем буквальном значении, оно «раскрывает внутри себя новые смыслы» [Там же]. Это положение теории Г. О. Винокура является очень важным для нашего исследования, так как поэтическое слово, характеризующееся символичностью и образностью, актуализируя другие значения, способно связываться со словами в тексте и провоцировать новые ассоциации. «Поэтическое произведение содержит в себе не просто язык, но прежде всего – мысли и чувства, выраженные в языке. Но язык в поэтическом произведении, независимо от этого, сам представляет собой известное произведение искусства, и в этом качестве он составляет предмет особой научной проблемы» [Винокур 1991: 51].

С этой точки зрения, показателен  пример стихотворения В.Высоцкого  «Игра». Ключевое слово игра обозначает в контексте этого произведения не только – ‘1.Занятие, служащее для развлечения, отдыха, спортивного соревнования’ [Лопатин…2008: 134]:

Помню – всех главнее  королева:

Ходит взад-вперед  и вправо-влево,

Ну а кони – только буквой «Г».

[Высоцкий1 988: 124].

      В контексте стихотворения лексема игра приобретает новый смысл – ‘форма жизни’. Игра проецируется на реальную жизнь и реальные исторические события. Это видно из приведенного ниже отрывка:

…Он мою защиту разрушает  –

Старую индийскую –  в момент.

Это смутно мне напоминает

Индо-пакистанский инцидент.

[Высоцкий1 988: 126].

        Эта развернутая метафора реализуется в данном произведении благодаря ассоциативной связи ключевого слова – названия стихотворения – с другими лексическими компонентами текста: защиту разрушает, индо-пакистанский инцидент.

В структуре  художественного произведения В. В. Виноградов различает 4 основных элемента: (1) идейно-тематический строй, (2) образная система, (3) композиционная связь и  динамика структурных частей, (4) законы речевых соотношений, сцеплений и выражений. Все эти стилистические элементы художественной структуры видоизменяются и осложняются в зависимости от художественного метода и жанра, поэтому так важно различать поэтический и прозаический типы художественного текста. Поэтическому тексту свойственно более тесная и глубокая взаимозависимость словесных частей. В стихотворении строка или стих выступает как новая единица словесной связи, основанной на ритмико-мелодическом принципе. Не случайно Б. В. Томашевский, определяя стихотворную речь, говорит, что это ритмическая речь, то есть имеющая определенную звуковую организацию. Второй признак стихотворной речи, выделяемый Б. В. Томашевским, состоит в том, что каждый из стихов обладает образной мерой или размером, при этом стих является интонационным отрезком [Томашевский 1959: 296].

В. В. Виноградов идет дальше от проблем изучения фонетических явлений в области стиха и  вопросов ритмики, мелодики, интонации, композиции к учению об образе, его  видах и типах, об образе автора к структуре художественного произведения в целом.

Основной категорией в сфере изучение поэтического текста следует признать понятие индивидуального  стиля писателя. По В. В. Виноградову,  идиостиль – это «своеобразная, исторически обусловленная, сложная, представляющая структурное единство, система средств и форм словесного выражения в ее развитии» [Виноградов 1959: 169]. В нем, соответственно замыслам писателя, объединяются, внутренне связываются и эстетически оправдываются все использованные художником языковые средства.

В. В. Виноградов предлагается два пути анализа языка  литературного произведения. Первый необходимо производить, отправляясь  от понятий и категорий общей  литературно-языковой системы, от ее элементов  и вникая в приемы и методы их индивидуально-стилистического использования. Следует иметь в виду при этом такие явления и категории индивидуальной стилистики, как структура и нормы авторского повествовательного стиля, несобственно-прямую речь, разные социально-речевых стили диалога, экспрессивно-смысловые обогащения выражений и оборотов в композиции и контексте целого произведения и т. п.

С другой стороны, анализ может быть направлен на исследование стиля литературного произведения как целостного словесно-художественного  единства, как особого типа эстетической, стилевой словесной структуры. Этот подход к анализу стиля художественного произведения особенно актуален для нашего исследования. Признавая поэтический текст целостной словесно-художественной структурой, мы считаем, что все его эстетические, стилевые и словесные компоненты находятся в прямой зависимости от замысла автора. В связи с этим полагаем, что анализ этих компонентов в их тесной взаимосвязи позволит нам раскрыть авторский замысел, а также определить, какой эффект автор стремился оказать на читателя.

Вслед за В. В. Виноградовым, мы полагаем, что именно анализ лексико-фразеологического  состава и приемов синтаксической организации литературного произведения позволяет осмыслить индивидуально-стилистические цели и задачи употребления тех или иных языковых средств, уяснить последовательность и правила соединения и движения элементов в композиции художественного целого [Виноградов 1959: 226 – 227].

Опираясь на теоретические положения предшествующей лингвистики текста, мы полагаем, что  смысл слова в художественном произведении никогда не ограничен его прямым номинативно-предметным значением. Буквальное значение слова здесь обрастает новыми, иными смыслами. Отбор слов неразрывно связан с авторским способом отражения и выражения действительности в слове. Словоупотребление писателя обусловлено его умением найти необходимый и характерный для соответствующего художественного замысла способ образного обобщения предмета, явления, действия и т. п. Слова и выражения в художественном произведении неслучайны, они обращены не только к действительности, но и к другим словам и выражениям, входящим в строй того же произведения. Правила и приемы их употребления и сочетания зависят от стиля произведения в целом и обусловлены авторским замыслом в рамках первичной текстовой деятельности. В контексте всего произведения слова и выражения, находясь в тесном взаимодействии, приобретают разнообразные дополнительные смысловые оттенки, воспринимаются в сложной и глубокой перспективе целого. В связи с этим мы можем выделить ассоциативные цепочки внутри любого поэтического текста и утверждать, что подобная ассоциативная организация свойственна любому поэтическому тексту. Вторичная текстовая деятельность строится на восприятии всех смысловых оттенков, заданных автором. При этом у самого читателя могут возникнуть свои собственные ассоциации, что позволит ему открыть в произведении новые смыслы, воспринять поэтический текст по-своему.

Весьма ценной для нашего исследования является концепция  В. В. Виноградова о звуковой организации стиха. Опираясь на идеи ученого, мы полагаем, что звуковая организация поэтического текста определяется звучанием ключевого по смыслу слова. Звуки, составляющие ключевое слово, повторяются в других лексических элементах текста, и, таким образом, ключевое слово становится точкой пересечения звуковых и смысловых связей. В подтверждение этой мысли можно привести слова Б. Пастернака: «Музыка слова состоит не в его звучности, а в соотношении между его звучанием и значением» [слова Б. Пастернака из ст. «Заметки переводчика» («Литературная Россия», №13) приведены в кн. В.В. Виноградова 1971: 49].

Рассмотрим  в качестве примера отрывок из стихотворения В.

Высоцкого «Вершина»:

Здесь вам не равнина, здесь климат иной –

идут лавины одна за одной,

и здесь за камнепадом ревёт камнепад.

И можно свернуть, обрыв обогнуть, –

но мы выбираем трудный путь,

опасный, как  военная тропа.

Как видно из приведенного отрывка, звуки, входящие в ключевое слово вершина, повторяются в других словах в каждой строке. Благодаря использованию приема звукописи, поэт создают неповторим звуковой образ горной местности.

В. В. Виноградов не случайно отводит большую роль в процессе создания художественного  произведения, с одной стороны, избирательной, а с другой, комбинирующей и  синтезирующей работе автора, направленной одновременно и на изображаемую действительность, и на формы ее отражения в словесной композиции произведения, в его языке, в его стиле [Виноградов 1959: 228].

Важность исследования языка писателя подчеркивает и Г. О. Винокур. «Исследуя язык писателя или отдельного его произведения, мы тем самым встаем на мост, ведущий от языка как чего-то общего, надындивидуального к самой личности пишущего» [Винокур 1991: 42]. Ученый предлагает два пути исследования отношений между языком и продуцирующей его личностью. Во-первых, путь от писателя к языку, при котором язык его рассматривается как один из его поступков, а, во-вторых, путь от языка к писателю. Однако следует отличать литературную личность от реальной, так как в поэтическом произведении субъект речи является одним из проявлений творческой фантазии и поэтому полностью не сводится к реальной личности писателя. Таким образом, исследовать язык писателя, по мнению Г. О. Винокура, –  значит «понять известные индивидуальные свойства речи, то, что когда-то называлось «слогом», а вовсе не язык, как нечто отражающее историко-литературные категории» [Винокур 1991: 48 – 49].

Мы полагаем, что второй путь исследования является для нашей работы более продуктивным, так как в этом случае мы обращаемся к языку как отражению самой личности писателя. Поэтический текст в этом смысле выражает не только то или иное содержание, но и наглядно показывает, как это содержание переживается самим автором.

На основе идей В.В. Виноградова в лингвистике  художественного текста были выделены такие ключевые проблемы, как индивидуально-поэтический стиль и стиль литературной школы, которые не потеряли своей актуальности и сейчас, особенно в связи с разработкой Ю. Н. Карауловым концепции языковой личности автора. Данная концепция, представленная в работах «Русский язык и языковая личность» и «Словарь Пушкина и эволюция русской языковой способности», усилила внимание лингвистов к картине мира писателя.

Вопросы идиостиля  волнуют и ученых, занимающихся переводом  художественных произведений. В этом случае исследователь сталкивается с  проблемой адекватной передачи смысла текста оригинала и перевода (см. работы И. В. Гюббенет, В. Н. Комисарова,  В. А. Кухаренко, Л. А. Черняховской  и др.).

Итак, в основе коммуникативно-прагматического изучения поэтического текста лежат концепции В. фон Гумбольдта, А. А. Потебни, В.В. Виноградова, Г. О. Винокура и др. Особенно актуальны для нашего исследования теоретические положения лингвистической поэтики А.А. Потебни, основанной на теории ассоциаций и установлении аналогий между миром слова и художественного произведения. Наше исходное теоретическое положение о поэтическом тексте как особой форме коммуникации между автором и читателем вытекает из представления А.А. Потебни о поэзии как загадке, которую читатель должен дополнить и разгадать в конкретно-смысловом плане. Из теоретического наследия В.В. Виноградова наиболее ценной для нашего исследования является положение о необходимости и важности изучения идиостиля писателя. Кроме того, в основу нашего исследования положена мысль Г.О. Винокура об эффективности  такой исследовательской стратегии, которая предполагает движение от языка произведения, его словесной ткани к языковой личности писателя. Мы обращаемся к языку поэтического текста как отражению самой личности поэта.

1.2.  Специфика художественного текста.

         Художественная функциональность поэтического языка призвана отражать эстетически значимое, эмоционально воздействующее преобразование действительности. Я. Мукаржовский писал, что единственным постоянным признаком поэтического языка является его "эстетическая" или "поэтическая" функция, которую он определял как "направленность поэтического выражения на само себя: "... Тем самым поэтический язык ставится; в один ряд с многочисленными иными функциональными языками, каждый из которых означает приспособление языковой системы к какой-то цели выражения; цель поэтического выражения – эстетическое воздействие. Однако, эстетическая функция, которая таким образом доминирует в поэтическом языке (будучи в других функциональных языках только сопутствующим явлением), делает центром внимания сам языковой знак, выступая, следовательно, в качестве прямой противоположности действительной; ориентации на цель, каковой в языке служит сообщение" [Мукаржовский 1994: 240.]

       Таким образом, ученый определяет поэтический язык как составную часть языковой системы, как "устойчивое образование, обладающее собственным закономерным развитием, как важный фактор в общем развитии человеческой способности изъясняться с помощью языка". [Мукаржовский 1994: 240.] Но тогда поэтический язык, как и естественный, способен выполнять коммуникативную функцию, т.е. передавать некоторое сообщение о внешнем по отношению к тексту мире. Лингвистическая особенность поэтического языка состоит в том, что в нем могут наделяться смыслом любые языковые структуры (фонетические, словообразовательные, грамматические, ритмические и т.п.), становящиеся, тем самым, своего рода материалом для построения новых эстетически значимых языковых объектов. Я. Мукаржовский выделяет две лингвистические стороны поэтического языка: звуковую и смысловую, рассматривая их с точки зрения строения языкового знака и участия отдельных элементов в построении поэтического произведения. К звуковой стороне поэтического языка он относит: звуковой состав языкового проявления (соотношение отдельных звуков); и последовательность звуков, (эвфония), ритм, рифму, слог (в качестве основы клаузул), интонацию (выраженную графически пунктуацией), экспирацию (ударение как носитель ритмического рисунка), окраску голоса или тембр (эмоциональные оттенки содержания), темп (длительность ритмических отрезков и паузы). Смысловую (или в узком смысле – грамматическую) сторону представляют следующие элементы поэтического языка: морфемы (а именно, производящие морфемы), представляющие внутреннее строение поэтического слова, словесное значение  – лексика поэта (т.е. выбор словесного материала), семантическая направленность, поэтическое наименование (употребление слова в конкретном." случае), смысловая динамика (в противоположность статике) контекста, монолог и диалог (скрытое значение). По мнению ученого, язык, состав которого представляют перечисленные элементы, по своему знаковому характеру представляет собой художественный материал для построения поэтического произведения.

        В отличие от обычного языка, первичной моделирующей системы (исходной "картины мира"), поэтический язык является "вторичной моделирующей системой" (в понимании Ю.М. Лотмана), в которой сам знак моделирует свое содержание. Поэтический язык самой своей; формой предлагает адресату поэтического сообщения осознать причины и следствия выбора именно такого (порой необычного), а не какого-либо иного способа выражения; внешняя обыденность поэтического языка, которая иногда имеет место, сама воспринимается на фоне ожиданий необычности формы как особый эстетический эффект [www.krugosvet.ru].