Городской образ жизни

      Браки в XVIII в. носили сословный характер. Хотя, конечно, бывали и исключения: родственники первой русской императрицы, Скавронские, были крепостными (лишь после смерти Петра I они возведены Екатериной I в графское достоинство). При заключении брака немаловажную роль играло приданное. Историк и писатель Василий Никитич Татищев замечал, что по всей Европе, да и России существует обычай: «Более приданное, нежели человека ищут, несмотря на пословицу: приданное на грядке, а урод на руках». И все же время рождало новых людей, которые во имя любви не считались с сословными рамками и презирали меркантильные интересы. Замечательный русский поэт Гаврила Романович Державин женился в 34 года на 17-летней девице Екатерине Бастидоновой, дочери бывшего камергера Петра III. Державина окружали многочисленные богатые и знатные невесты. Но без памяти влюбившийся поэт остался верен себе.

      В книге А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» целая глава посвящена истории любви крестьянской девушки Анюты к парню из своей же деревни. Им выпало нелегкое испытание, и невеста просила совета у проезжего барина: «Да как же быть? Так мне и век за ним не бывать замужем.  Ему пора уже жениться; по чужим он не гуляет; меня не отдают к нему в дом; то высватают за него другую, »а я, бедная, умру с горя». На просьбу барина поцеловать его она отвечала: «Рассуди сам, барин, как не осердиться за поцелуй, когда все они уже посулены другому. Они заранее все уже отданы, и я в них не властна». Путешественник воскликнул: «Ты меня восхищаешь. Ты уже любить умеешь!» Оказалось, что при всех различиях в восприятии брака в дворянской и крестьянской среде человеческие чувства, искренние и глубокие, оказались схожими. Для русской дворянской культуры в конце XVIII в. это явилось подлинным открытием. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Образование в XVIII веке.

      При Петре Великом некогда было думать о стройной системе обучения: школы и училища создавались в лихорадочном темпе, вызванном потребностями войны и обширной реформы государственного управления. Дворяне начинали службу «с фундамента» - солдатами, матросами, а потому нередко обучались вместе с выходцами из других сословий. Система дворянского образования начинает складываться в 30-е годы XVIII века. В 1731 г.и в Петербурге был создан Кадетский корпус – специальное учебное заведение для дворянских детей. С 1752 г. он стал именоваться Сухопутным шляхетским кадетским корпусом. Сословный характер обрели Артиллерийская и Инженерная школы. Правительство стремилось как можно большему числу дворян дать образование «для совершенной пользы государственной».

      В семилетнем возрасте дворянские дети являлись на смотр. В Петербурге их записывали для учета у герольдмейстера, а в губернских городах – у губернатора. Следующий смотр – через пять лет. Недоросль обязан был «действительно и совершенно грамоте читать и чисто писать». В 12 лет перед подростком открывались два пути: либо учиться дома, либо – в школах. Во всяком случае еще через четыре года положено вновь проверять знания недорослей. Но и потом дворянские дети могли выбирать, где им обучаться географии, истории, фортификации – дома или в специальных училищах. Вся эта система, однако, выглядела лишь на бумаге. Вот типичная биография одного из недорослей – Михаила Васильевича Данилова. Будучи уже майором в отставке, автором сочинений по фортификации и артиллерии, он вспоминал себя подростком и описывал нравы общества, с которыми ему пришлось столкнуться: Я родился в 1722 г. … был я любимый сын у моего отца. От роду моего лет семи, или более, отдали меня в том же селе Харине, где отец мой жил, пономарю Филиппу, прозванием Брудастому, учиться… Приходил я учиться к Брудастому очень рано, в начале дня… Памятно мне мое учение у Брудастого и и поднесь, по той может быть причине, что часто меня секли лозою. Я не могу признаться по справедливости, чтоб во мне была тогда леность или упрямство, а учился я по моим летам прилежно, и учитель мой задавал мне урок весьма умеренный… но как нам, кроме обеда, никуда от Брудастого отпуска ни на малейшее время не было, а сидели на скамейках безсходно и большие летние дни великое мучение претерпевали, то я от такового всегдашнего сидения так ослабевал, что голова моя делалась безпамятна… Вот какой плод происходит от таковых безпутных и ни к чему не годных учителей, каков был мой Брудастый…

      Выучил я у Брудастого азбуку. Отец мой отвез меня близ города Тулы к живущей вдове, Матрене Петровне, которая в замужестве прежде была за нашим свойственником…

      Однако я, в такой будучи воле и непринужденном учении, без малейшего наказания, скоро окончал словесное учение, которое состояло только из двух книг: Часослова и Псалтыри. Вдова была великая богомольщица: редкой день проходил, чтоб у ней в доме не отправлялась служба, когда с попом, а иногда один из слуг отправлял оную должность. Я употреблен был в таковой службе к чтению… Она грамоте не знала, только всякой день, разогнув большую книгу на столе, акафист Богородице всем вслух громко читала…