Сопоставительный анализ монгольской и русской народной сказки

     Одна  из характерных для эпоса тем – месть за отца. За смерть отца богатырь мстит мангасу и побеждает его. Он возвращает похищенный скот и взятых мангасом в плен подданных.

     Монгольский героический эпос со временем претерпел существенные изменения. Если раньше его тематика ограничивалась сферой семейно-родовых отношений, то позднее она ощутимо расширилась: в отдельных произведениях конфликты уже носят социально-классовый характер. Ведущее место в них занимает борьба со злым ханом – угнетателем. Вместо былинных героев выступают обыкновенные люди, лишенные сверхъестественных качеств, а вместо многоголовых мангасов – злые ханы.

     Сказки  – один из основных жанров монгольского фольклора. В волшебно-фантастических сказках богатыри сражаются с мангасами. Народная фантазия наделяет мангасов необычайной силой и свирепостью. Герой одной былины убил мангаса и вскрыл его живот, в котором оказались проглоченные им целые селения. О силе мангасов можно судить по описаниям их сражений с богатырями. Во время битвы меняется лик земли: горы превращаются в равнины, равнины – в низины, болота – осушаются, а сухие степи – увлажняются.

     Сродни  мангасам и шуламы (ведьмы), враждебные людям сверхъестественные существа. Изображается шулам чаще всего в виде старухи с пепельно-серыми волосами, коровьими рогами, с оскаленной пастью, из которой торчат огромные клыки, с подбородком, достигающим колон, двенадцатисаженными грудями и животом величиной с юрту.

     Есть  в монгольском сказочном мире и другие чудовища: драконы, птица хангарид, гигантский змей. Но они играют уже второстепенную роль. Драконы обитают на небе. В сказке «Находчивый старик» (НС) они служат главе небожителей Хурмаст-хану. На земных богатырей драконы нападают редко, и нападения эти легко отражаются. Так, старик Болдогуй-бор одним ударом отсек хвосты драконам.

     Хангарид – гигантская волшебная птица, способная уносить в клюве жеребят и даже людей. Летит хангарид с шумом и грохотом, иногда при приближении волшебной птицы выпадает дождь.

     Изредка в сказках и былинах встречается гигантский змей (аврага могой). Он враждует с хангарид, людям же вреда не причиняет.

     В монгольских сказках идет непрерывная  борьба добра со злом, за справедливость, против тирании. Богатыри наделяются сверхъестественными силой и умом, а часто и небесным происхождением. Все это помогает им одержать победу.

     У монголов популярны сказки о животных. В них фигурируют не только дикие, но и домашние животные, наделенные свойствами человека. Самые любимые герои таких сказок – мудрый заяц, умная мышь, глупый и алчный волк, хитрая лиса и др. Они, как и люди, отчетливо подразделяются на положительные и отрицательные персонажи. Сказки о животных чаще всего имеют юмористическое звучание. В образах животных воплощаются психологические черты, поэтому их повадки и действия воспринимаются слушателем как человеческие.

     Бытовая степная сказка всегда учит чему-то доброму, предостерегает и удерживает от дурных поступков, осуждает одни стороны жизни и утверждает другие. Но делается это спокойно, без назойливой морали. Таковы сказки: «Старый волшебник», «Дурная мысль себя подстережет», «Жадная жена», «Лиса, ворон и олень», «В отсутствии хана», «Добряк и шестеро злодеев».

     Положительный герой бытовых сказок рисуется добряком, балагуром, ловкачом, который не даст спуску дурному человеку, а хорошему в трудную минуту поможет. Народные сказки испокон веков пользуются огромной популярностью, их любят взрослые и дети. Они отражают многовековые чаяния и ожидания трудового парода, его борьбу за счастье, правду и справедливость, его любовь к родине и ненависть к угнетателям.

     Представители господствующего класса изображаются высокомерными, жестокими, несправедливыми и глупыми. Положительный же герой из народа всегда бывает добрым, умным, находчивым, смелым человеком, как правило, из всех трудностей выходит победителем.

     Сказки  свидетельствуют о том, как мало народ верил в святость, непогрешимость и ученость лам. Так, совершенным глупцом выглядит «образованный» лама, принимающий бестолковые речи Царца-намжила за верх мудрости.

     В сказках и былинах лама почти  всегда играет отрицательную роль. Нередко он оказывается в дружественных отношениях с мангасами, злобными и враждебными людям чудовищами. В волшебных сказках речь идет главным образом о борьбе с чудовищами или ханами, о сватовстве и об истерии мачехи и падчерицы. Героем этих сказок изображается обычно выходец из народа или бедняк. В некоторых сказках герой-бедняк одерживает победу над своими противниками и занимает ханский престол. Будучи добрым ханом, он приносит народу счастье и благополучие. Эти сказки получили широкое распространение в стране в XVIII и XIX вв., когда в гуще народных масс поднималась волна стихийного социального протеста.

     В сериях сказок остроумного Балан  Сэнгэ и странников-монахов, а  также в других рассказах и  анекдотах высмеиваются не только общечеловеческие недостатки – лень, глупость, праздность, скупость, но и социальные пороки. Умные, предприимчивые, находчивые простолюдины оставляют в дураках представителей эксплуататорских классов – князей, монахов, торговцев и богачей. В сказке «Как котел родил котелок» богач с большим нежеланием одолжает Балан Сэнгэ свой котел. Он вернул котел богачу вместе с «новорожденным котелком», чем богач был очень доволен. В следующий раз Балан Сэнгэ не вернул котел хозяину, заявив, что котел умер. Богач не поверил. Тогда Балан Сэнгэ заявил: «Вы же тогда поверили, что ваш котел родил котелок. Почему же вы не хотите верить, что ваш котел умер? Разве те, кто рожают, не умирают?»

     Основная  идея этих сказок заключается в том, что они показывают превосходство  народа над господствующим классом.

     Монгольские сказки – творение кочевника-скотовода. Только скотовод мог с такой трогательной любовью рассказывать сказки о сиротинке-верблюжонке, об отставшем при перекочевке ягненке, о преданном хозяину коне. В сказке конь разделяет со своим хозяином и горести, и радости. Народная фантазия дает ему и крылья.

     Видное  место в фольклоре принадлежит  фигуре бадарчина – странника. Монголы беспредельно гостеприимны к бадарчинам, скитальцам, которые везде находят себе кров и пищу. Бедняк арат охотно принимает их, делит с ними все, чем богат: ведь бадарчины идут из дальних мест, много любопытного видели и слышали, многое расскажут. Недаром одна из пословиц гласит: «Странствующий глупец лучше мудреца, живущего на одном месте».

     В сказках бадарчины чаще всего играют положительную роль, вступают в конфликт с ханами, чиновниками, ламами, и те нередко вынуждены им уступать. Однако хитроумные проделки бадарчина и Балан Сэнгэ имеют глубокий внутренний смысл. Жертвой острот и выходок сплошь и рядом становятся те, кто угнетает и эксплуатирует народ. Это их они высмеивают, ставят на каждом шагу в неловкое положение.

     Также можно выстроить целый цикл сказок о слабоумном ханском сыне и его мудрой жене. Вот, к примеру, пример популярнейшей в народе сказки – «Алтан-Хайч» (Золотые ножницы), содержание которой сводится главным образом к следующему: постаревший хан, озабоченный дальнейшей судьбой своей страны, велит разыскать и сосватать для единственного сына умную девушку, которая могла бы помочь управлять недалекому мужу его подданными. Объехав все государство, посланцы хана находят невесту в одной бедной семье. Благодаря своему светлому уму и проницательности простая женщина после смерти хана становится правительницей страны.

     Этой  сказке вторит и «Мудрая невестка». Только  хан ищет жену своему глупому сыну другими способами: «Велите начертить письмена, нарисовать животных, растения, солнце, луну и звезды, выставьте рисунки на проезжей дороге и всех своих подданных заставьте поклоняться этим изображениям. Умный человек сразу заметит ошибки в рисунках» [МС 90]. Все подчинились ханскому указу, лишь семнадцатилетняя дочь простого арата, ответила:

          Не  стоит за пустое дело браться – 

          Изображеньям  этим поклоняться.

          Рисунки хороши – молись им смело!

          А здесь все неискусно, неумело!

          Луна  глядит не кругом, а  овалом,

          Написано, как видно, коновалом.

          Отец, куда художники смотрели,

          Коль  у свиньи хвоста не разглядели,

          Среди животных зайца потеряли,

          С ошибками молитву  написали? (перевод Г.Ярославцева)[МС 91].

     Все испытания прошла юная девушка. Далее по сюжету мудрая невестка, благодаря своей прозорливости и смекалке, смелости и преданности освобождает из плена хана:

          Так дочь простого старца-бедняка

          Беду  в своей стране предотвратила,

          В сердца людей уверенность  вселила,

          Живым примером мудрости нетленной;

          Разбила чужеземные войска

          И свекра-хана вырвала  из плена [МС 99].

     Монгольский сказочный фонд значительно обогатился за счет сюжетов из литератур индийского, тибетского и других народов. В монгольских степях до сих пор живут «Тридцать два рассказа львиного трона» или «История Арджи-Бурджи», «Двадцать пять рассказов Ветала» или «Волшебный мертвец», сюжеты из «Панчатантры» и др. Что характерно, многие сказки и притчи индо-тибетского происхождения обрели на монгольской почве и устную форму бытования. В результате они подверглись определенным изменениям, сообразуясь с конкретными условиями жизни монгольского народа и его художественно-эстетическими взглядами, а часть из них органично вплелась в ткань многих оригинальных монгольских сказок.

     Если  говорить о русско-монгольских фольклорных связях, которые исторически возникли позже, то и здесь просматриваются интересные параллели, свидетельствующие о том, как традиции дружбы и добрососедства находили своеобразное отражение и в сказочном творчестве. Показательной в этом смысле является заимствованная монгольская сказка с красноречивым названием «Как русский Фомка надул двух попов», которая стала прототипом известной монгольской сказки «Балан Сэнгэ». Известны и другие примеры бытования русской сказки на монгольском языке. Но об этом во второй главе на примере волшебно-фантастической сказки. 

      Глава 2. Анализ текстов волшебной сказки.

2.1. Образы, сюжетный состав, мотивы и художественно-выразительные средства монгольской волшебной сказки 

     Мир монгольской сказки уходит корнями в глубины народного бытия, светоносность сказочного мира – одно из проявлений национального духа, национального мироощущения. Это «извечное стремление на грани вымысла и яви внести гармонию в отношения с природой и окружающей действительностью, разрешить изначальное противоборство Добра и Зла под знаком человечности. Как глубокомысленно заметил Лопе де Бега в своей «Филомене»: «Во времена менее просвещенные, чем наши, но когда люди знали больше нас, романы носили название сказок» (14, с.7).

     В данной главе выпускной квалификационной работы анализируются волшебно-фантастические сказки «Анхабай-Мэргэн, сын Харалдай-хана» (АМ ХХ), «Гунан-батор» (ГБ), «Зээр Далай-Мэргэн на рыжем коне» (ЗДМ), «Сирота-парень, сын Хулдая, и его Савраска» (СП ЕС), «Батор-Седкилту» (БС), «Мэргэн Зорикто» (МЗР), «Хурэлдуур Мэргэн» (ХМ), «Ягшы Саган Батор, сын Баргалжан Дархана» (ЯСБ),  «Семь старцев» (СС), «Соломбо-хан» (СХ), «Добряк и шестеро злодеев» (Д ШЗ), «Алтан Гу и Мунгун Гу» (АГ МГ), «Сыновья Кулмад Мэргэна» (СКМ), «Золотой сосуд» (ЗС), «Ростом с пядь, борода в две пяди» (РСП), «Волшебная палочка» (ВП), «Богатырь Буйдар» (ББ), «Му-хара» (МХ), «Дамдин-музыкант»(ДМ), «Нарани-Герель и Сарани-Герель» (НГ СГ)  в контексте этнобытования, системы образов, сюжетного состава и мотивов, поэтических особенностей.

     В трудах ученых В.Я. Проппа, Е.М. Мелетинского, В.П. Аникина, Н.В. Новикова, Е.В. Баранниковой и др. исследуется своеобразие жанровой модели мира, которую создает сказка, роль волшебного и реального, особая организация времени и пространства, сюжетные компоненты сказки, структура сказочного образа; рассматриваются вопросы поэтики народной сказки.