Сопоставительный анализ монгольской и русской народной сказки

     Известный исследователь русской народной сказки В.П. Аникин писал: «Волшебная сказка – весьма определенная разновидность народных фантастических историй. От других её отличает прежде всего особый характер вымысла. Ни одна волшебная сказка не обходится без чудесного действия, без вмешательства в жизнь человека то злой и губительной, то доброй и благоприятной сверхъестественной силы» (2, с. 96).

     Издревле  жизнь насельника центрально-азиатских степей проходила на лоне природы. Его хозяйственная деятельность подчинялась ритму сменявших друг друга времен года. Природно-климатические условия породили особый тип цивилизации – кочевой. Степь с ее пастбищами и водопоями определили человеку быть скотоводом, а прилегающая к степи тайга и горы выработали в человеке качества охотника-зверолова (14, с. 8-9). Не случайно до сих пор в народной традиции бытует культ пяти видов домашнего скота – лошади, верблюда, коровы, овцы, козы, а 12-годичный животный цикл по лунному календарю, начинающийся с года Мыши и завершающийся годом Кабана, по мнению ряда исследователей, «появился прежде у народов Центральной Азии и прилегающих к ней областей – представителей классического кочевничества» (14, с.9). И поэтому жизнь номада в гармонии с природой, взаимосвязь и близость его к миру естества «определили особую «природную» философию мироощущения, которая ярко и самобытно представлена в сказках героических, волшебно-фантастических, поскольку  они составляют наиболее древний и широкий пласт, обращенный к мифологии» (14, с.10).

     Мир персонажей монгольской волшебно-фантастической сказки необычайно многообразен. Эти персонажи в своей совокупности составляют определенную систему образов. Центральное место в ней занимают «положительные герои, наделяемые силой, мужеством, смелостью, упорством в достижении цели, красотой, подкупающей прямотой, честностью и многими другими идеальными физическими и моральными качествами» (35, с. 25). Мы их назовем «героями первого ряда». «Во втором ряду» расположились помощники героя. Без них не обходится ни одна волшебная сказка, ни один улигер. В их числе могут быть люди, животные, фантастические существа, магические, чудодейственные атрибуты: волшебный камень, вызывающий непогоду, живая вода, оживляющая мертвых, стрела, послушная заклинанию, книга судеб, обладающая даром ясновидения. И, наконец, в «третьем ряду» находятся противники героя – отрицательные персонажи: многоголовые чудовища – мангасы, страшные звери и злые ханы.

     «Но какое бы обличие ни имело зло и к каким бы уловкам оно ни прибегало, победа всегда остается на стороне добра, смекалка и ум торжествуют над темными силами, справедливость и великодушие – над жадностью и коварством. Утверждает эти светлые начала молодой герой, одаренный могучей силой, отважным сердцем и благородной судьбой – багатур, баатар» (14, с. 9). Подробнее рассмотрим каждую группу, т.н. ряд.

     Основные  герои, как и другие персонажи, получают прозвища в зависимости от а) обстоятельства рождения, в том числе чудесного зачатия, б) своих – внутренних и внешних личных – качеств, в) социального положения, условий (образа) жизни и поведения. Так, в ульгэре «АМ ХХ» Анхабай-Мэргэн является сыном великого хана. Чтобы нагляднее представить необычный рост и богатырскую силу героя, сказочники очень часто прибегали к сравнениям: Он «был высокого роста, большой, как серый холм», перед походом на войну просит у отца: «Дайте мне своего коня темно-буланого величиной с гору; седло из литого серебра величиной с дверь на хойморе; положите на спину коня белый потник, на котором могли бы усесться восемьдесят человек; дайте желтый лук, сделанный из рогов девяноста горных козлов; и кнут из крепкой стали, который не смогли бы поднять  семьдесят человек» [БНС 31].

     Или рассмотрим образ Гунан-батора, который  родился в семье бедного пастуха: «Прожил мальчик день – его уже в овчину не завернуть – мала. Прожил два дня – его уж и в две овчины не завернуть. Пять дней прожил – пяти овчин мало. Вот какой вырос батор!» [МЗ 31]. Исключительная сила и сверхчеловеческая выносливость Гунан-батора обнаруживается в битве с десятиголовым мангасом: «Оседлал батор рыжего жеребенка, взял с собой ургу в сто саженей длины и поехал в южную сторону. Другие ехали год, он ехал месяц, - месяц езды пробегал жеребенок в один день» [МЗ 32], «… ворочает людоед своими десятью головами, шипит, а вырваться не может, потому что его держит на урге железной рукой Гунан-батор» [МЗ 34].

     Наряду  с физической силой батора в сказках подчеркнуты и его необычайные умственные способности и смекалка. Так, в произведении «ГБ» рассказывается, что могучий Ирибсын-хан не захотел выдавать замуж единственную дочь – красавицу Цэцэг – за нашего героя Гунан-батора, который завоевал свою невесту в честном поединке; решил перехитрить его, предлагая взять в жены его дочь без приданого, надеясь, что тот откажется: «Ты батор из чужой земли. Не знаю я, какой ты кости. Но слово моё остается – забирай в жёны мою дочь. Только знай: не дам я тебе в приданое ни золота, ни серебра, ни одежды, ни лошадей, ни коров, ни верблюдов, ни овец, ни пастбищ. А остальное проси, чего хочешь» [МЗ 39]. Гунан ответил хану: «Не надо мне ни золота, ни серебра, ни одежды, ни пастбищ. Вместо лошадей дай мне только жеребят. Вместо коров дай телят. Вместо верблюдов дай только верблюжат. Вместо овец дай только ягнят» [МЗ 39-40]. Хан согласился. Прошло немного времени, как молодые увидели позади себя громадный табун. Гунан говорит: «Сын пастуха лучше хана знает повадки животных. Всегда бывает так: куда ягненок, туда и овца; куда верблюжонок, туда и верблюдица. Этот большой табун за своими детьми идет. Хану теперь его не вернуть» [МЗ 40].

     В архаичных по происхождению сказках  наряду с героем-богатырем выступает богатырский конь – хүлэг. Это исходит от эпической традиции, наиболее древней и высокоразвитой у монголоязычных народов. Он способен одним махом покрывать огромные расстояния, наделен даром человеческой речи. В сюжетах ульгэров, рассмотренных выше, конь выступает в качестве надежного спутника богатыря, верного друга и неизменного помощника. Он предупреждает его об опасностях и препятствиях, обладает большей прозорливостью, нежели сам герой: «Прошло пятнадцать суток, и конь его (Анхабай-Мэргэна) бьет копытами:

     - Ну, хозяин, что же ты лежишь? На северо-западе от тебя возвышаются года Шудэр и две вершины словно вилы острые. Это вторая застава Тэмэн Улан хана. Ни конь с копытами не ступал на них, ни огромная птица не перелетала их. Очень высокие они. Как ты одолеешь такие горы? Если ты ударишь меня три раза кнутом из чистой стали, я взлечу на их вершины» [БНС 39]. 

     Или в сказке «ББ» конь помог своему хозяину выбраться из леса, «да такого густого, что даже муха не могла сквозь него пролететь». «Конь сказал ему:

     - Выпусти стрелу из лука и приговаривай: «Появись широкая дорога, чтоб по ней мог проехать человек на верблюде в упряжке»» [МС 120].     

     Образ коня традиционен и буквально почти обязателен для монгольской сказочной прозы, и это неудивительно, потому что «конь – гордость кочевника, его радость, предмет неусыпных забот. О чем бы ни думал и ни пел наездник, он обязательно вспомнит о коне и любовно расскажет о нем или прямо обратится к нему, как к самому близкому существу» (59). О нем слагали магталы и соло – хвалебные песни, ему исполняли юролы – благопожелания. А слышали ли Вы «Бег вороного коня» на морин-хуре¹?!

     Помощники и союзники героя волшебно-фантастической сказки многочисленны и многообразны. Он встречает их на каждом шагу и  с готовностью пользуется их поддержкой в борьбея с коварным и могущественным противником (35, с. 131).

     В числе первых и самых преданных  сподвижников в монгольском улигере  выступают невеста или жена, сестра, реже – мать. Женщина – хранительница священного очага, носительница народной мудрости. Испокон веков благополучие семьи и рода монголов во многом зависело от неё.

     Очень часто главное качество героини (внешнее и внутреннее) определяют постоянные эпитеты: Гуа, Сайхан, Ариун – Прекрасная, Цэцэн – Мудрая, Оюун – Умная, Мудрая, Уран – Искусная, Алтан – Золотая, Мөнгэн – Серебряная и др.

     Замечательным образцом чудесной помощницы героя является сестрица Башалай в сказке «ЗДМ», которая возвращает с того света своего брата, одолев страшного мангадхая и обратившись за помощью к трем небесным созерцательницам, умеющих оживлять мертвых и обогащать бедных. По сюжету этой сказки путь, проделанный Башалай, переодетой в мужчину, был опасным и сложным. Но, несмотря на трудности, она смогла вернуть Зээр Далай-Мэргэна к жизни. Девушка предстает не только умной и мудрой, но и большой мастерицей, умелицей: «Сестрица его из шелка с ладонь умела шить десять шуб, а из шелка с подол – двадцать шуб» [БНС 11].

     Сказка  оттеняет в женщинах такие достоинства, как физическая и нравственная красота, верность долгу, постоянство, решительность, самоотверженность. Это – трудолюбивые, энергичные, сильные, жизнедеятельные натуры, умеющие постоять за себя, преодолеть любые препятствия на пути к личному счастью (35, с. 132-133).  

     Следует отметить, что во многих монгольских сказках в роли чудесных помощниц оказываются женщины незнатного происхождения, наделенные умом и сверхъестественными способностями, волшебством. Очень часто она выполняет за мужа трудные задачи, поручаемые ему ханом, и вызволяет его из самых сложных ситуаций, учит уму-разуму, обеспечивает победу над противником. В сюжете ульгэра «СХ» мудрая жена, провожая мужа в опасный путь к владыке ада, говорит: «В дорогу я приготовлю тебе мешок глаз, мешок жил и мешок соли. На путь ты встретишь ворона, и когда он захочет выклевать тебе глаза – потому что ты пришел из страны глазастых, - отдай ему мешок глаз. Встретишь чавганцу, которая захочет вытянуть из тебя жилы – потому что ты пришел из страны жилистых, - отдай ей мешок с жилами. Встретишь огромного верблюда, который захочет человечьего мяса – потому что в нем много соли, - отдай ему мешок соли. После этого считай, что все опасности позади» [МС 162-163].

     Здесь же представлен другой женский образ – образ сестры главного героя «Давным-давно, когда юноша был еще грудным младенцем, хангарид похитила её с пастбища, где паслись овцы Соломбо-хана, и отдала в жены владыке ада» [МС 164]. Благодаря смелости и отважности, мудрости своей сестрицы наш смельчак вернулся живым и невредимым из царства мертвых, выполнив все указы злого хана.

     В ряде монгольских сказок женщины-помощницы  выступают в роли богатых и  именитых хатун и царевен, а иногда состоящих и в близких родственных  отношениях с такими мифическими  существами как Хан-Хурмуст (верховный бог тенгриев), Лусуд-хан (Морской хан), Могучий Ирибсын-хан  и др. К примеру, в произведении «АГ МГ» двух братьев, имеющих не мирское происхождение (они являются перерожденцами тигренка и буйволенка), отправили к хану Черного дворца за десятой дочерью Оюн, у которой «в косе … блестят три золотых волоска. Девушки с такими волосами больше нигде нет» [МС 222]. Или в ульгэре «ДМ» «выходит из моря молодая девушка в белой одежде», зачарованная пронзительной игрой Дамдина на хуре. То была дочь самого морского хана (ДМ).

     Бесценны  наставления любящей матери в народной сказке «ББ»: «Счастливого пути, сынок, я тебе не помеха. Поезжай, но помни: по дороге тебе встретятся три препятствия. Преодолеешь их, вернешься домой с женой» [МС 120].

     Среди волшебных помощников героя немаловажную роль играют и другие чудесные искусники как небесные кузнецы (ХХ), небесные девы-созерцательницы (ЗДМ), встреченные старики-волшебники, т.н. улигерные старики и великие мудрецы (Д ШЗ; АГ МГ; ЗС; БС), железные солдатики (ЗС), вещая и могучая птица Хан-Гаруди² (или Хангарид) (Д ШЗ), огромная рыба морская (МЗ) и др.

     Заметное  место в волшебно-фантастических сказках монгольского народа занимает улигерный старик. «Старика-волшебника подкупает учтивость и щедрая душа героя, его готовность поделиться с встречным всем, вплоть до последнего куска черствого хлеба» (35, с. 156). Старик обычно в знак благодарности вручает герою волшебные предметы или наставляет на путь истинный. В «АГ МГ» первый старик-пастух одаривает доброго молодца волшебным кнутом, второй дает кусок баранины, третий – горячий уголёк.

     «Следы  зооморфной мифологии можно усмотреть  в образах сказочных животных, которые играют роль чудесных помощников героя» (54, с. 138). В сказке «Д ШЗ» герой отправляется в путь-дорогу и встречает волшебную птицу Хангарид: «Этим путем никогда не дойдешь: далеко отсюда Ар-гол, да и опасностей немало ждет тебя в пути, - отвечала волшебная птица. – Но ты не кручинься – садись на меня верхом, я мигом тебя доставлю» [МС 155].

     Также следует отметить, что в этом же тексте в качестве помощников Добряка выступают и Лусы (Лусуд)³ – духи воды, в сказке – подводные цари белых, красных и чёрных лусов. Лусуд главным образом предстает перед читателем в образе огромного дракона.

     Нередко верных слуг и помощников герой приобретает  тем, что, движимый чувством сострадания, освобождает их от заточения (35, с. 156), спасает от неминуемой смерти или плена, помогает в исцелении тяжелого недуга. Примером тому служит морская рыба в сказке «МЗР»: «Ты на мое счастье сюда попал. Вот уже десять лет лежу неподвижно. Попроси бурхана, чтобы он помог мне плавать. А теперь ты по моей спине можешь перейти море» [ЭР]. Мотив благодарения Хан-Гаруди птицы отражен в сказке «СП и ЕС»: «Сильнейший из людей, достойный из мужей, давно я жду Вас. Знала я, что Хан из-за океана отправит сильнейшего за своими девятью золотыми жеребятами. Я очень рада Вам, богатырь сильный. Вы спасли моих птенцов, потомство моё. За это благодарю. Вы можете взять девять золотых жеребят» [БНС 28].