Шпаргалка по "Журналистике"

В 1832 г. из университета исключают  Белинского за антикрепостническую  драму «Дмитрий Калинин». После исключения из университета Белинский посещал  кружок Н.В. Станкевича, который объединил  молодежь, серьезно интересовавшуюся философско-эстетическими вопросами.

Одновременно с кружком  Станкевича в университете существовал  кружок Герцена и Огарева. Оба  кружка, по словам Герцена, объединяло «глубокое чувство отчуждения от официальной России» (IX, 36). Но кружок Герцена и Огарева отличался  от кружка Станкевича ярко выраженным политическим направлением. «Тридцать  лет тому назад Россия будущего существовала исключительно между несколькими  мальчиками, только что вышедшими  из детства... а в них было наследие 14 декабря, – писал Герцен в «Былом и думах» о революционно настроенной  студенческой молодежи начала 1830-х  годов. – Мы мечтали о том, как  начать в России новый союз по образцу  декабристов, и самую науку считали  средством» [22] (IX, 35, 39). Правительство  жестоко расправилось с руководителем  кружка – Герценом: он как «смелый  вольнодумец, весьма опасный для  общества» в 1834 г. был арестован  и в 1835 г. сослан; сосланы были также  члены кружка Огарев и Сатин.

В период между декабристами и началом журналистской деятельности Белинского самым интересным и влиятельным  журналом был «Московский телеграф»  Н.А. Полевого (1825–1834), названный Белинским  «решительно лучшим журналом в России, от начала журналистики» (IX, 693), «Московский  телеграф» пользовался большой  популярностью у читателей и  распространялся по всей России. По мнению Герцена, «с «Телеграфом» в русской литературе начинают господствовать журналы. Они вбирают в себя все умственное движение страны» (VII, 217).

Белинский был центральной  фигурой русской журналистики 1830–1840-х  годов. Несколько лет он сотрудничал  в журнале «Телескоп» и газете «Молва», издававшихся Н.И. Надеждиным, и в журнале «Московский наблюдатель», который в 1838 г. перешел к Белинскому и его друзьям. Уже в этот, московский период Белинский заложил основы демократической журналистики.

В то время, когда в Москве действовали Полевой и Белинский, в Петербурге монополию в журналистике захватили Булгарин и Греч, совершенно порвавший после разгрома декабристов  со своим былым либерализмом. В  распоряжении Греча и Булгарина  находились журналы «Сын отечества», «Северный архив» и газета «Северная  пчела», которую в 1825–1830 гг. Булгарин издавал единолично, а с 1831 г. –  вместе с Гречем.

В 1834 г. реакционная петербургская  журналистика получила сильное подкрепление: стал выходить журнал «Библиотека для  чтения» редактируемый О.И. Сенковским. Таким образом, к середине 1830-х  годов в Петербурге создается  реакционный «журнальный триумвират»  в составе «Сына отечества», «Северной  пчелы» и «Библиотеки для чтения», принадлежащих трем журналистам: Булгарину, Гречу и Сенковскому.

Освежающую струю в  петербургскую журналистику вносили  издания связанные с именем Пушкина, – «Литературная газета» и  журнал «Современник» (1836). Но Пушкину  и его группе очень трудно было бороться с реакционными изданиями: «Литературная газета», в силу цензурных  постановлений, ограничивалась кругом литературно-эстетических проблем, а  «Современник», разрешенный как  литературный сборник, выходил только четыре раза в год. И все же им удалось нанести сильный удар по реакционной журналистике. Осенью 1839 г. в Петербург переезжает Белинский. Он становится ведущим сотрудником  и фактическим редактором журнала  Краевского «Отечественные записки». С этого времени петербургская  журналистика вновь получает руководящую  роль в периодической печати России.

В условиях жесточайшего цензурного гнета 1830-х годов небывало возросло значение литературной критики для  воспитания современников в духе передовых общественных идей. Чернышевский указывал в «Очерках гоголевского периода  русской литературы», что в журналистике этого времени «эстетические  вопросы были... по преимуществу только полем битвы, а предметом борьбы было влияние вообще на умственную жизнь» [23]. С каждым годом литературная критика приобретала все большую  роль в формировании сознания современников.

Усиление интереса к литературной критике со стороны читателей  в свою очередь свидетельствовало  об их духовном росте. Если в 1834 г. в  «Литературных мечтаниях» Белинский  отмечал, что в 1820–1830-е годы «жизнь журнала» составляют повести, рецензии и картинки мод, то в начале 1840 г. он уже заявлял, что теперь «ни  один журнал или газета не может  существовать без отдела критики  и библиографии; эти страницы разрезываются  и пробегаются нетерпеливыми  читателями даже прежде повестей». Все  это, по мнению критика, убеждает в том, что «в нашей литературе настает  эпоха сознания» (IV, 21). В подготовке этой «эпохи сознания» главная роль принадлежала статьям и рецензиям  самого Белинского.

Билет №4

1.  Журналистская  деятельность А. С. Пушкина.

При жизни поэта в периодике  было опубликовано более пятидесяти его выступлений и столько  же осталось в рукописи. Это статьи и заметки по истории и теории литературы, литературным жанрам и  литературному языку и т.д., статьи, рецензии и библиографические отзывы, посвященные творчеству (или отдельным  произведениям) русских и зарубежных писателей, обзоры современных альманахов, характеристики отдельных журналистов  и критиков, публицистические статьи, информационные и редакционные газетные и журнальные заметки, разнообразные полемические выступления: памфлеты, сатирические сценки, диалоги, портреты-пародии, анекдоты, иронические ответы («реплики», в современной терминологии), остроумные замечания и др.

Журналистская деятельность Пушкина развивалась в трех направлениях: литературная критика, полемика и публицистика.

В общетеоретических и  литературно-критических статьях  Пушкина, большая часть которых  не была опубликована при жизни поэта, разрабатывались принципы эстетики реализма (или «истинного романтизма», в терминологии Пушкина), рассматривались  с позиций реализма такие важные вопросы, как народность и общественная роль литературы, историческая обусловленность  литературного процесса, понимание  истинно прекрасного в искусстве, значение литературной критики и  т.д. В трактовке некоторых проблем (в частности, проблемы народности) и в оценке творчества отдельных  писателей Пушкин выступал как предшественник Белинского.

Предшественником Белинского Пушкин был и в жанре полемики. В статьях, заметках и письмах  Пушкина содержатся его многочисленные высказывания о методах и приемах  полемики. Поэт был непримиримым противником  «вежливости» и «доброты» в критических  и полемических спорах, он требовал умной, дельной и в то же время  живой, острой полемики. Настоящий полемист, по мнению Пушкина, «заставляет мыслить  и смеяться».

Пушкин наметил некоторые  стилистические принципы полемической статьи, которые потом были развиты  и блестяще реализованы Белинским, Герценом, революционно-демократической  журналистикой 1860-х годов. Главные  из них – это стилизация, пародирование  особенностей речи и стиля оппонента (в одной из заметок Пушкин утверждал, что пародия «требует редкой гибкости слога, хороший пародист обладает всеми  слогами»), разоблачение противника путем  пародийной «защиты» его мыслей и  поступков, создание вымышленных образов (масок) в целях маскировки своих  позиций. Полной дискредитации противника служило также остроумное обыгрывание  неудачных выражений в произведениях  критикуемого автора, широкое использование  разного рода сатирических сопоставлений, намеков («обиняков», по словам Пушкина), иносказаний и сравнений, т.е. эзоповского  языка. Пушкин охотно прибегал к острому  слову, остроумным выражениям, каламбурам, эпиграммам, афоризмам.

Самый тип статьи, созданной  Пушкиным, был обусловлен особенностями  его художественного метода и  тем читателем, к которому он обращался  со своими журнальными и газетными  выступлениями.

Пушкин явно тяготел к  малым формам литературной критики  и публицистики. За исключением памфлетов, статьи Пушкина, как правило, невелики по размеру: от пяти страниц журнального  текста до нескольких фраз. Это скорее даже не статьи, а миниатюрные заметки.

В наброске статьи «О прозе» (1822) Пушкин писал: «Точность и краткость  – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей –  без них блестящие выражения  ни к чему не служат». Этот лаконизм пушкинского стиля в одинаковой мере характерен как для его художественных произведений, так и для статей.

Из собственно публицистических произведений Пушкина, оставшихся в  рукописи, очень важны его две  статьи о Радищеве. Судьба писателя-революционера  всегда глубоко волновала Пушкина, но наиболее пристальное внимание к  Радищеву и его книге «Путешествие из Петербурга в Москву» совпало  по времени с работой над «Историей  Пугачева» и «Капитанской дочкой», т.е. когда перед Пушкиным вплотную стал вопрос о крепостном праве и  крестьянской революции.

В конце 1833 г. Пушкин начал  работать над большим публицистическим сочинением «Путешествие из Москвы в  Петербург», которым намеревался  добиться снятия запрета с имени Радищева и напомнить читателям некоторые мысли его книги. Пушкин готовил свое сочинение к печати, однако невозможность опубликования помешала его закончить.

«Путешествие из Москвы в  Петербург» полно иносказаний и  намеков политического характера; в нем, как и во многих полемических статьях, Пушкин пользуется приемом  стилизации: повествование ведется  от вымышленного лица, путешествующего  московского барина, взгляды которого не во всем разделялись Пушкиным.

Отношение Пушкина к Радищеву было довольно сложным. Он полностью  принимал критику Радищевым крепостничества, но был противником революционного разрешения противоречий. И в данном сочинении Пушкин выступает против «насильственных потрясений политических»  и с сочувствием цитирует антикрепостнические  высказывания Радищева. Сказав, что  Радищев «мрачными красками рисует состояние русского земледельца», Пушкин цитирует как раз те места книги  Радищева, где даны наиболее мрачные  картины русской крепостнической  действительности, – описание русской  избы (глава «Пешки»), рекрутского  набора (глава «Городня»), продажи  крепостных (глава «Вышний Волочок»), В дополнение к цитатам из книги  Радищева Пушкин рассказывает об известном  ему тиране-помещике, который «был убит своими крестьянами во время  пожара».

Статью «Александр Радищев» Пушкин собирался опубликовать в  третьем томе «Современника». И хотя Пушкин ослабил ее остроту по сравнению  со своей первой статьей, цензура  ее не пропустила, находя «неудобным и  совершенно излишним возобновлять память о писателе и книге, совершенно забытых  и достойных забвения». Здесь  Пушкин говорит о Радищеве как  о человеке «с духом необыкновенным», который дерзнул «вооружиться противу  общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины», и действовал «с удивительным самоотвержением и  с какой-то рыцарскою совестливостию».

Обычно журнальную биографию  Пушкина начинают с его участия  в «Литературной газете» (1830) –  и делают это неправильно. В «Литературную  газету» Пушкин пришел, имея опыт журнальной работы как критик, рецензент и  острый полемист.

Первое выступление Пушкина-журналиста в периодической печати относится  к 1824 г. В мае этого года в «Сыне  отечества» (№18) появилась присланная из Одессы полемическая заметка Пушкина  – его «Письмо к издателю «Сына  отечества». Этой заметкой Пушкин начал  борьбу с реакционной прессой, выступив против журнала Каченовского «Вестник Европы» и его ведущего критика  Михаила Дмитриева.

В 1825 г. Вяземский привлекает Пушкина к сотрудничеству в «Московском  телеграфе» Н.А. Полевого; здесь Пушкин напечатал несколько своих стихотворений. Самое острое из них – эпиграмма  «Жив, жив, курилка!», направленная против «Вестника Европы», не была пропущена  цензурой. Одновременно Пушкин выступает  в «Московском телеграфе» с критическими статьями. Значительный интерес представляет его статья «О предисловии г-на Лемонте  к переводу басен И.А. Крылова» (№17). В Париже вышли басни Крылова, переведенные на французский и итальянский  языки, с двумя предисловиями  – французского историка П. Лемонте  и итальянского писателя Ф. Сальфи. Пушкин вскрывает ошибки Лемонте, который  писал о русской словесности  и русском языке «понаслышке», показывает, что французский ученый не понял своеобразия басен Крылова, увидев в них только подражания Лафонтену  Подчеркивая народность и самобытность, подлинную художественность басен  Крылова, Пушкин продолжает линию декабристской  критики и полемизирует с критиками-карамзинистами, которые упрекали Крылова в мнимой зависимости от Лафонтена, характеризовали  его басни как «грубые» и «мужицкие».

Когда осенью 1826 г. Пушкин получил  разрешение приехать в Москву, он узнал  о готовящемся выходе журнала  «Московский вестник». Со многими  сотрудниками будущего журнала, с его  издателем М.П. Погодиным Пушкин был хорошо знаком, и ему казалось, что он сумеет подчинить их своему влиянию. «Может быть, не Погодин, а  я буду хозяин нового журнала», – сообщает Пушкин в письме к Вяземскому 9 ноября 1826 г. Начав в 1827 г. сотрудничать в «Московском вестнике» Погодина, Пушкин, однако, скоро убедился, что ему не удастся руководить журналом. Несмотря на это, он продолжал давать Погодину советы, какими средствами улучшить журнал, расширить его воздействие на читателей. К словам Пушкина в «Московском вестнике» не прислушивались, и он отошел от редакции.

В 1825–1830 гг. Пушкин сотрудничал  в альманахе А.А. Дельвига «Северные  цветы», сначала как поэт, а после 1827 г. как критик и полемист. Этот альманах по художественным достоинствам и по составу сотрудников был  лучшим литературным сборником последекабристской поры; выходил он в Петербурге по одной книжке в год и до появления  «Литературной газеты» являлся  единственным более или менее  влиятельным петербургским изданием, противостоявшим периодике Булгарина  и Греча. В книжке альманаха на 1828 г. были напечатаны «Отрывки из писем, мысли и замечания» Пушкина, в  которых, между прочим, высмеивается самореклама Булгарина и Греча, а в книжке на 1830 г. – его памфлет  «Отрывок из литературных летописей», поводом для которого послужил донос  редактора «Вестника Европы»  Каченовского на издателя «Московского телеграфа» Н.А. Полевого.