Шпаргалка по "Журналистике"

Пушкин был не только издателем-редактором, но и основным сотрудником «Современника». Печатая свои художественные произведения, он одновременно выступал в журнале  как критик, рецензент, библиограф, публицист и полемист. В 1836 г. Пушкин поместил в «Современнике» около  двадцати статей, рецензий и заметок  и около десяти заготовил для  следующих томов; многие из них выходили за пределы чисто литературных вопросов.

Для определения журнальной позиции Пушкина очень важна  его статья «Письмо к издателю», опубликованная в третьем томе «Современника» в связи со статьей Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году», напечатанной в первом томе. Гоголь подчеркнул огромную роль журналистики в формировании общественного мнения, в развитии научных и эстетических идей. Главное внимание он уделил «Библиотеке  для чтения», а другие периодические  издания оценивал в зависимости  от того, ведут или не ведут они  борьбу с журналом Сенковского, подводя  читателя к мысли, что основная задача «Современника» – борьба за подписчиков  с преуспевающей «Библиотекой». Пушкин же, задумавший издавать журнал в широком общественно-политическом и просветительском плане, считал, что  если заниматься полемикой, то более  целесообразно вести ее не с «Библиотекой для чтения», а с официозными  изданиями Булгарина и Греча.

 «Современник» пользовался  успехом преимущественно у просвещенного,  вдумчивого читателя, умевшего видеть  «между строк» и правильно  оценивать позиции сторон в  журнально-политической борьбе. Но  сделать «Современник» массовым  изданием Пушкину так и не  удалось. Тираж его падает: первые  два тома были отпечатаны в  количестве 2400 экземпляров, третий  – 1200 экземпляров, а тираж четвертого  снизился до 900. Широкому распространению  журнала мешали его форма альманаха,  редкая периодичность, отсутствие  политического отдела, а также  злобные выпады изданий «журнального  триумвирата» (из всех тогдашних  журналистов только один Белинский  положительно отозвался о выходе  первого тома нового журнала  в своей статье «Несколько  слов о «Современнике»). Книгопродавцы,  находившиеся в зависимости от  Смирдина и Булгарина, не брали  «Современник», и журнал невозможно  было купить в Москве, уже не  говоря о провинции.

Пушкину приходилось издавать журнал в очень тяжелых цензурных  условиях. Давали себя знать и внутриредакционные противоречия, которые наметились к  осени 1836 г.; активные сотрудники «Современника» Вяземский, Краевский и Одоевский  не разделяли многих убеждений Пушкина  и пытались, вопреки его желанию, превратить «Современник» в спокойное  научно-литературное, по духу своему благонамеренное  аристократическое издание. Не случайно Белинский в своей статье «Вторая  книжка «Современника» с огорчением отмечал, что в журнале Пушкина  начинает действовать «какой-то «светский» круг литераторов».

Пушкин решил пойти  на разрыв со своими друзьями и пригласить в журнал Белинского, чему они противились. В течение сентября – октября 1836 г. он вел переговоры через Нащокина и Щепкина. Белинский, лишенный журнальной трибуны после закрытия «Телескопа», с жаром принял это предложение. Трагическая гибель Пушкина сделала  невозможным тогда участие Белинского в «Современнике»; он пришел в этот журнал только через десять лет. После  смерти Пушкина в 1837 г. Вяземский, Жуковский, Одоевский, Плетнев и Краевский  выпустили четыре тома «Современника» в пользу семьи поэта. В 1838 г. Плетнев  приобрел право на единоличное издание  «Современника», которое в конце 1846 г. у него перекупили Некрасов и  Панаев.

Плетневу не удалось вернуть  «Современнику» былую славу, даже несмотря на то, что с 1843 г. журнал стал выходить ежемесячно. В 1837–1846 гг. «Современник»  был скучным изданием академического типа, без критики и полемики; он держался лишь публикацией произведений Пушкина, не напечатанных при жизни  поэта. С 1847 г. начинается новый период в истории «Современника», объединившего  на своих страницах самых передовых  представителей русской общественной мысли во главе с Белинским.

Билет №5

1.  «Московский  телеграф» Н. А. Полевого —  первый энциклопедический журнал  в России.

Журнал «Московский телеграф», издававшийся Николаем Алексеевичем Полевым, представил собой новое и очень  значительное явление русской журналистики и культуры. «Московский телеграф»  был создан как журнал энциклопедический, рассчитанный в равной мере как на образованного, так и на широкого читателя. Это было общественно-научно-литературное издание с преимущественным интересом  к вопросам практической жизни. Скованный  цензурными распоряжениями, Полевой  не мог ввести отдел политики и  непосредственно обсуждать политические темы. Приходилось прибегать к  разного рода уловкам, намекам и  иносказаниям, чтобы придать научным  и литературным материалам политическую остроту. Герцен верно заметил, что, «нападая на авторитеты литературные, Полевой имел в виду и другие», «пользовался всяким случаем, чтобы  затронуть самые щекотливые вопросы  политики, и делал это с изумительной ловкостью» (VII, 216).

Современники сразу приняли  новый журнал: уже в первый год  он разошелся тиражом 1500 экземпляров, затем тираж увеличился почти  вдвое. Успех «Московского телеграфа» во многом определялся способностями  Полевого как издателя и редактора. Белинский считал, что Полевой  «рожден на то, чтоб быть журналистом, и был им по призванию, а не по случаю» (IX, 682). «Он родился быть журналистом, летописцем успехов, открытий, политической и ученой борьбы», – писал о  Полевом Герцен (VIII, 163).

Истинный журналист, Полевой  чутко улавливал запросы времени  и умел удовлетворить их, не опускаясь  до уровня непросвещенного читателя, как то делали «Северная пчела» и  позже «Библиотека для чтения», а поднимая читателей до журнала. «Тот не должен и думать об издании  литературного журнала в наше время, кто полагает, что его делом  будет сбор занимательных статеек», – писал Полевой в «Московском  телеграфе» (1831, №1). Журналист, издатель «в своем кругу должен быть колонновожатым», «возбуждать деятельность в умах».

Заботясь о воспитании всех слоев общества, Полевой адресовал  свой журнал преимущественно «среднему» читателю. Цель журнала, по его мнению, – «споспешествовать к усилению деятельности просвещения... к сближению  средних сословий с европейской  образованностью» (1825, №2).

Показательно, что Полевой  ввел в русский язык слово «журналистика». Ему же принадлежит первая попытка  изложить историю русской журналистики в связи с «общественными потребностями» – он сделал это в статье «Обозрение русских газет и журналов с  самого начала их до 1828 года» (1827, №22–24).

В «Московском телеграфе» были следующие постоянные отделы: «Науки и искусства», «Словесность», «Критика», «Библиография» (он назывался  в журнале «Современная русская  литература»), «Известия и смесь». Последовательность отделов в номере иногда менялась. В конце книжки помещалось описание новых мод с  приложением гравированной раскрашенной картинки. При «Московском телеграфе» выходили два сатирических прибавления, которые брошюровались вместе с  журналом, но имели отдельную нумерацию  страниц, – «Новый живописец общества и литературы» (1829–1831) и «Камер-обскура  книг и людей» (1832).

Отдел «Науки и искусства» занимал в журнале центральное  место по обилию и разнообразию статей. История, археология, статистика, естественные и точные науки, философия, эстетика, политическая экономия, языкознание, описание путешествий, просвещение, воспитание, экономические и технические  вопросы находили отражение в  этом отделе, где сотрудничали многие известные ученые и печатались переводы из иностранных журналов и сочинений. Центральными все же были статьи по истории и географии, потому что  в условиях жесточайшей цензуры  они давали возможность как-то касаться вопросов современной политики, если не российской, то хотя бы европейской.

В этом же отделе можно было также встретить статьи по теории и истории литературы, популяризирующие романтическое направление. Поскольку  проблема народности, точнее национальности, была одной из главных в эстетике романтизма, «Московский телеграф», который, по выражению Белинского, «был журналом, как бы издававшимся для  романтизма» (VII, 144), постоянно помещал произведения народной поэзии и статьи по народному творчеству: «Две песни скандинавских витязей» (1825, №7), «Историческое обозрение мифологии северных народов Европы» (1827, №7, 8, 9), «Догадки об истории русских сказок» H.M. Макарова (1830, №22), «Свадебные обряды крестьян в Саратовской губернии» А. Леопольдова (1830, №23) и др.

Лучше, чем в каком-либо другом журнале той поры, в «Московском  телеграфе» был поставлен отдел  критики и примыкавший к нему отдел библиографии. В них, кроме  литературно-критических, печатались статьи и заметки по различным  вопросам наук, искусств и практических знаний. Полевой придавал большое  значение библиографии, видя в ней  важное средство помочь читателю следить  за умственным движением своего времени. Издатель и его сотрудники не ограничивались справкой о выходных данных книги  – они знакомили с ее содержанием  и выносили свою оценку, т.е. предлагали читателям аннотированную библиографию. В заслугу Полевому как издателю и сотруднику Белинский ставил боевой, активный характер «умной, оригинальной, чуждой предрассудков» критики и  библиографии «Московского телеграфа», высказывавшего свои мнения прямо, не смотревшего ни на какие «авторитеты», чуждавшегося «уклончивого тона» (IX, 687, 689).

С конца 1820-х годов в  связи с общим развитием русской  прозы беллетристика занимает в  «Московском телеграфе» важное место. Печатаются повести и отрывки  из романов В. Ушакова («Киргизкайсак», 1829), В. Даля («Цыганка», 1830), И. Лажечникова («Последний Новик», 1830), К. Масальского («Стрельцы», 1831), постоянным сотрудником  отдела словесности с 1831 г. становится А. Бестужев-Марлинский («Страшное гаданье», «Аммалат-бек»), помещает свои повести  и рассказы Н. Полевой. Оригинальные и переводные произведения носили романтический  характер, причем издатель оказывал предпочтение боевому французскому романтизму перед  мечтательным немецким. «Московский  телеграф» много сделал для популяризации  произведений Гюго, Мюссе и Бальзака. Большой интерес проявлялся журналом к творчеству Мицкевича и вообще к польской литературе и культуре.

Интересным нововведением  «Московского телеграфа» в 1829 г. было печатание  репродукций с картин и скульптур  в сопровождении пояснительного текста. Так, русский читатель получил  возможность ознакомиться с произведениями Давида, Рафаэля, Сальватора Розы, Пуссена, Гвидо Рени, Греза и других художников. Это тем более важно, что в  ту пору журналистика еще не знала  иллюстраций: первое иллюстрированное издание в России «Живописное  обозрение» начало выходить лишь с 1835 г.

В девятилетней истории «Московского телеграфа» отчетливо намечаются два  периода: 1825–1827 гг., когда общественная позиция «Московского телеграфа» и  его издателя еще не определилась, и 1828–1834 гг., когда «Московский телеграф»  превратился в боевой антидворянский орган.

«Московский телеграф» вошел  в историю русской журналистики как издание антидворянское, а  Н. Полевой – как защитник прав «среднего состояния» и нарождающейся  русской буржуазии. Однако буржуазная ориентация Полевого проявилась не сразу.

Первый период в истории  «Московского телеграфа» прошел под  знаком полемики с изданиями Булгарина  и Греча, которую возглавлял Вяземский. Булгарин видел в «Московском  телеграфе» не только недостаточно благонамеренный  журнал, но и сильного конкурента для  собственных изданий. В свое время  он предлагал Полевому постоянное сотрудничество в «Северной пчеле» и даже уговаривал его выпускать «Московский телеграф»  вместе с ним и Гречем. Но когда  Полевой отказался, издания Булгарина  и Греча повели жестокий обстрел  «Московского телеграфа». Доносы Булгарина  и отрицательный отзыв Третьего отделения о журнале немедленно сказались на Полевом. Ему не было разрешено издание с 1828 г. политической и литературной газеты «Компас» и журнала «Энциклопедические летописи отечественной и иностранной литератур».

К концу 1827 г. Полевой порывает с Вяземским и группой дворянских литераторов. Начинается новый период в истории «Московского телеграфа»: он превращается в открыто антидворянское издание, выразителя интересов русской  буржуазии – и прежде всего  буржуазии промышленной. Ведущим  автором становится сам издатель, статьи которого определяют линию журнала.

Облик «Московского телеграфа» изменяется: если в первые годы журнал носил по преимуществу научно-литературный характер, то теперь ему придается  практическое направление, которое  выражается в заметном росте внимания к вопросам экономики. Журнал ратует за развитие промышленного производства в России, за сокращение ввоза иностранных  товаров, повторяет, что не земледелием  и торговлей, а промышленностью  определяется сила государства. «Деятельная  промышленность и возвышение производителей средних званий есть шаг к прочному благоденствию государства», – доказывает Полевой (1831, №6).

Стремясь придать «Московскому телеграфу» практическую направленность, Полевой в 1829 г. организует при журнале  особое «Прибавление», в котором  печатается отечественная и зарубежная информация об успехах в промышленности, земледелии, ремеслах, торговле, финансах, о практическом применении современных  достижений, сделанных в области  точных и естественных наук, например «Краткие основания химии для  фабрикантов и заводчиков» (№8, 9), «Всеобщая система мер, употребляемая  в механических искусствах» (№10, 11) и т.д.

С 1828 г. «Московский телеграф»  начал уделять большое внимание вопросам народного просвещения. В  трактовке этих вопросов сказались  сильные и слабые стороны буржуазно-демократического мировоззрения Н. Полевого. Как буржуазный просветитель, Полевой сильнее всего  заинтересован в повышении культурного  уровня промышленников и купцов –  «обладателей капиталов». Но одновременно в «Московском телеграфе» говорится  о тяжелом экономическом положении  низших слоев общества, о культурной отсталости простого народа. Необходимо всемерно распространять просвещение  среди простого народа, нужно давать народу умное, хорошее чтение – с  такими требованиями постоянно выступал Полевой.