Шпаргалка по "Журналистике"

Преклонение Полевого перед  «большим светом» сменяется в 1828 г. критическим, а с 1829 г. резко враждебным отношением к дворянству. С этой целью при «Московском телеграфе» с июля 1829 г. создается сатирическое прибавление – «Новый живописец  общества и литературы». В нем  продолжены лучшие традиции журнальной сатиры XVIII в., и прежде всего журналистики Новикова.

В 1830 г. Полевой в «Московском  телеграфе» настоятельно доказывает, что следует различать два  направления в русской культуре: дворянское, которое отживает свой век, и недворянское, за которым будущее. С этих позиций он ведет полемику с «Литературной газетой», являющейся, по его мнению, органом «литературной  аристократии». Полевой был прав, выступая против бессодержательности, мелкотемности, «светскости» произведений дворянских литераторов. Но он глубоко  заблуждался, когда недифференцированно  рассматривал дворянскую культуру, отмечая  в ней только «светскость» и аристократизм, когда не выделял Пушкина из среды  «литературных аристократов». Буржуазная ограниченность Полевого помешала ему  понять, что до Белинского прогрессивное  просвещенное дворянство во главе с  Пушкиным было основной движущей силой  в развитии русской литературы и  культуры. В целях борьбы с «Литературной  газетой» Полевой даже заключил на время тактическое соглашение с  Булгариным, проявив тем самым  свою недостаточную принципиальность.

Но уже в 1831 г. вновь  начинается борьба «Московского телеграфа» с Булгариным и его изданиями. В «Новом живописце» Полевой помещает ряд острых сатирических выпадов  против Булгарина как журналиста и автора исторических и нравоописательных  романов. Например, в сатирической сценке «Беседа у молодого литератора» Булгарин, только что издавший свой роман «Петр Иванович Выжигин», выведен в образе Патриотова. Зло высмеян квасной патриотизм Булгарина, крикливо-патриотическая официальная народность его романов. (Самое выражение «квасной патриотизм» сошло со страниц «Московского телеграфа» в 1827 г.; оно принадлежало Вяземскому.) Булгарина как издателя «Северной пчелы»

С 1832 г. Полевой сокращает  свое сотрудничество в критическом  и библиографическом отделах  журнала, отходит от участия в  полемике, от текущей журнальной работы и почти не занимается делами редакции. Он печатает в «Московском телеграфе» статьи о творчестве Державина, Жуковского, Пушкина, в которых по-прежнему излагает романтические взгляды, работает над  своей «Историей русского народа», пишет учебные книги по истории, художественные произведения. Руководство  журналом переходит к его брату, Ксенофонту Полевому, хотя официальным  издателем остается Николай.

Цензура и Третье отделение  очень строго следили за «Московским  телеграфом». Гоненья усилились  в 1832 г., когда С.С. Уваров был назначен помощником министра просвещения. Ждали  удобного повода, чтобы запретить  «вольнодумный» журнал. И повод такой  появился. В №3 за 1834 г. Н. Полевой  поместил свою рецензию на только что  изданную ура-патриотическую пьесу  Н. Кукольника «Рука всевышнего отечество  спасла». Он отрицательно отозвался  о литературных достоинствах пьесы  и слегка, почти незаметно намекнул на «квасной патриотизм» автора.

После закрытия «Московского телеграфа» имя Полевого как издателя некоторое время находилось под  запретом. Ему не разрешили выпускать  научно-литературный иллюстрированный журнал «Живописное обозрение». В 1835–1838 гг. Н. Полевой нерегулярно сотрудничал  в «Московском наблюдателе» и  «Библиотеке для чтения».

2. Журнал «Мир  Божий» как тип  издания.

Некоторые новые толстые  русские журналы появлялись рядом  со своими старшими собратьями, их редакции находились в близких отношениях. Так возник «МИР БОЖИЙ», издательница которого Александра Аркадьевна Давыдова – вдова директора Петербургской  консерватории К.Ю. Давыдова, начинала свою деятельность под влиянием Н.К. Михайловского, с которым ее связывала  многолетняя дружба.

Многих членов редакции связывали  родственные отношения, благотворно  отразившиеся па деятельности журнала. Активное участие принимали в  журнале дочери Давыдовой – Лидия  Карловна Туган-Барановская по мужу и приемная дочь Мария Карловна, известная в русской журналистике под двойной фамилией Куприна-Иорданская. Женой А.И. Куприна она стала  в 1903 г., в это же время после  смерти матери и старшей сестры она  стала издательницей «Мира божьего». За редактора «Современного мира», сменившего «Мир божий», Н.И. Иорданского  она вышла замуж в 1910 г. М.К. Куприна-Иорданская работала в журналистике и после  октября 1917 г. Она оставила интересные воспоминания «Годы молодости», где  рассказала и о А.И, Куприне, и  о журнале «Мир божий».

М.И. Туган-Барановский –  экономист, историк, один из представителей «легального марксизма» сотрудничал  в журнале сам и привел своих  единомышленников – П.Б. Струве, Н.А. Бердяева и С.А. Булгакова. Много  работал в журнале А.И. Куприн, активно публиковался Д.Н. Мамин-Сибиряк, маленькую дочь которого после смерти его жены взяла в свой дом А.А. Давыдова.

Первый номер журнала  за 1892 г. вышел с опережением – 13 декабря 1891-го. Редактором вначале  был В.П. Острогорский – профессор, известный литературовед и педагог. Давыдова и Острогорский планировали  создать журнал для подростков, но планы постепенно менялись. В подзаголовке «Мира божьего» в год выхода значилось: «Литературный и научно-популярный журнал для юношества». В объявлении об издании подчеркивалось, что журнал хочет давать своим читателям  «общедоступное образовательное чтение». В качестве основного читателя предполагалась и образованная семья, и читатели из различных слоев общества. Но журнал стал расширять предполагаемую аудиторию, выводить ее за пределы собственно подростковой. От первоначальных планов осталось только название: «Мир божий» – мир вокруг человека, со всеми его проявлениями, тайнами и загадками[23]. В 1893 г. редакция получила разрешение добавить к подзаголовку слова «и для самообразования». Значит, аудитория расширилась еще больше, так как самообразованием могут заниматься люди любого возраста.

«Мир божий» формировался как образовательный научно-популярный журнал для юношества и «средней по образованию публики». Этим объяснялось  обилие научных и научно-популярных публикаций, которыми журнал славился все время своего существования.

Общественный подъем 90-х  годов XIX в., яростные споры между  марксистами и народниками, приход в журнал талантливых публицистов  и общественных деятелей – все  это способствовало изменению типа журнала. Постепенно «Мир божий» превратился  в журнал «обычного русского типа», сохранив черты научно-популярного  издания.

Это произошло по инициативе и при активном участии появившегося в журнале в 1894 г. А.И. Богдановича, который взял на себя обязанности  неофициального редактора «Мира  божьего». А.А. Давыдова, хотя и прочитывала  все рукописи, предложенные редакцией  к публикации, редакторских функций  на себя не брала. В.П. Острогорский постепенно отходил от журнала и в последние  годы, как вспоминали сотрудники, подписывал журнал не читая. Редакторские обязанности  легли на А.И. Богдановича, который  из-за своего прошлого не мог быть утвержден  в качестве редактора официального. Он не мог даже подписывать свои публикации, и в течение 10 лет  его знали под литерами «А.Б.». Только четыре материала, напечатанные после октября 1905 г., он смог подписать  полным именем – Ангел Богданович.

А.И. Богданович родился в 1860 г. в польско-литовской семье. (Свое имя Анжело он перевел на русский  язык, отсюда непривычное Ангел.) Он начал учиться на медицинском  факультете Киевского университета, но с 3-го курса был исключен за участие  в кружке отставного военного Левинского, который хотел открыть типографию. Дальше планов дело не пошло. После  ареста у членов кружка нашли, по словам А.И. Куприна, «81 точку из шрифта». И  хотя обвинение строилось на этих «точках», Богданович был «привлечен к военному суду по политическому  процессу, просидел год в тюрьме, произнес на суде блестящую речь, по которой был совершенно оправдан, но исключен из университета и выслан в Нижний Новгород»[24].

Десять лет провел Богданович в провинции, сначала в Нижнем Новгороде, где сошелся с кружком  общественных деятелей, группировавшихся вокруг В.Г. Короленко и Н.Ф. Анненского, затем пять лет в Казани. Там  он сотрудничал в газете «Волжский  вестник» и был воскресным фельетонистом  «Казанских вестей», где писал под  псевдонимом «Зритель». В Нижнем Новгороде под псевдонимом «Сын своей матери» в той же роли выступал В.М. Дорошевич. «Полемика  этих двух бойких соперников вызывала звон в ушах», – вспоминал известный  в свое время казанский журналист, впоследствии издатель «Нового пути»  П.П. Перцов[25].

Вернувшись в Петербург, Богданович некоторое время сотрудничал  в «Русском богатстве», откуда и  пришел в «Мир божий». 8 февраля 1895 г. он впервые опубликовал в этом журнале свои «Текущие заметки», которые  уже с 9-го номера за этот же год превратились в «Критические» и в таком  виде существовали до начала 1906 г. Только два обзора, появившиеся до лета 1906 г., когда журнал был закрыт, Богданович снова назвал «Текущие заметки». Кроме  двух статей («Новый шаг к просвещению» – 1895, №11 и «Адам Мицкевич» – 1899, №7), все остальные его публикации шли под рубрикой «Критические заметки». У всех, кто знал Богдановича, возникали  ассоциации с личностью и творчеством  Н.А. Добролюбова. В своих заметках на основе разбора двух-трех литературных произведений Богданович умел делать общественно-политические выводы[26]. Много  шума, например, наделала его статья в апрельском номере за 1904 г., где на основе анализа мало известных романов на «женскую» тему, автор высказал свой взгляд на положение и роль женщины в современном мире. По поводу статьи в газетах появилось множество откликов, Богданович получил много писем читательниц, согласных или не согласных с его позицией.

Умер А.И. Богданович в 1907 г. на операционном столе. Журнал «Современный мир», продолжение закрытого «Мира  божьего», посвятил его памяти 4-й  номер за 1907 г., в котором хорошо знавшие этого замечательного журналиста люди рассказали о его деятельности.

«Богданович был редактором по призванию, редактором идейным, беззаветно и самоотверженно преданным своему делу, но редактором особого типа... Он читал в рукописи все статьи, правил корректуру, вел громадную  деловую переписку, принимал авторов, писал рецензии, критические статьи и т.д.». Об этом писал Ф.Д. Батюшков – внучатый племянник поэта К.Н. Батюшкова, критик, театральный рецензент, сменивший Острогорского на посту  официального редактора «Мира божьего» и затем «Современного мира». Казалось бы, Богданович делал рутинную работу, знакомую всякому редактору. Но Батюшков добавлял подробность удивительную: «Обладая превосходной памятью, Ангел  Иванович отлично помнил не только более или менее выдающиеся статьи, но даже небольшие очерки и обозрения, даже библиографические заметки, печатавшиеся в журнале за все 15 лет».

У А.И. Богдановича было два  предмета его постоянного внимания, постоянных забот: «наш журнал» и  «наш читатель». Русский толстый  журнал классического типа рассчитывал  на образованное дворянство и интеллигенцию. Но и А.А. Давыдова, и В.П. Острогорский ориентировали свой журнал на «средне  образованного читателя». Богданович пошел дальше: он делал журнал для  «среднего» человека. У него неоднократно спрашивали, кто такой этот «средний»  человек? Он отвечал: «Я сам средний  читатель. Я долго жил в провинции, оторванный от всех центров просвещения, не имея возможности ни выписывать много книг, ни пользоваться богатыми библиотеками. Я не кончил курса  в университете. Я знаю, что значит жить в глуши и чего ожидает  от ежемесячного журнала наш средний  обыватель»[27].

«Мир божий» стал первым толстым изданием, ориентировавшимся  на более широкие, чем прежде, менее  образованные слои населения, по преимуществу провинциального. Журнал B.C. Миролюбова с красноречивым названием «Журнал  для всех» стал вторым, хотя и  очень значительным, шагом на этом пути. «Мир божий» начал эту работу раньше, кроме того, роль миролюбовского журнала хорошо известна, изучена  и высоко оценена в исследовательской  литературе, а усилия Богдановича  и «Мира божьего» по расширению читательской аудитории историками журналистики не отмечены. Это тем более несправедливо, что редактор «Мира божьего» не только декларировал стремление работать для  среднего читателя, он разработал целую  программу воспитания, подготовки «среднего» человека к восприятию публикаций серьезного толстого ежемесячника. Богданович создал свой подтип толстого журнала, в котором  сочетались качества классического  печатного органа «экономики, политики и литературы» и журналов научно-популярных и для самообразования, расцвет  которых начался в XX в. Редакция гордилась  этим специфическим типом своего издания. Батюшков утверждал, что это  своеобразный «исключительно русский  тип», который возник «из особых условий русской жизни, в эпоху  реакции, когда заботливое правительство  всячески ограничивало доступ к образованию... Школа в руках правительства  была орудием политической борьбы и  в противовес ей общество стало искать внешкольного образования». Таким образом, научная энциклопедия, характерная  для толстого журнала, заменялась в  «Мире божьем» предметным образованием[28].

Редактируя журнал, Богданович руководствовался целой системой правил и принципов. При отборе материала  для публикации он выдвигал на первое место «читабельность», на второе –  актуальность тем и связь содержания с современностью. В первую очередь  редактор определял политику журнала по отношению к читателю. «Ни ходить в народ, ни учиться у народа не представлялось ему занятием целесообразным. Другое дело – воспитывать себя, знать, чего хочешь и настойчиво добиваться своих прав». Материал, опубликованный в журнале, должен читателя привлекать, заинтересовывать и незаметно воспитывать. Для этого и нужно, чтобы все статьи были «читабельны», по шутливому определению Богдановича. Огромная роль отводилась редактору. Он должен уметь почувствовать грань, отделяющую материал научно-популярный от специфически научного, определить, является ли статья интересной и доступной для читателя, препятствовать появлению на журнальных страницах элементарных и общеизвестных истин. Богданович знал характерное для русского человека свойство «набрасываться на верхи» и настаивал на изложении основ рассматриваемого вопроса. «Требование ясности, вразумительности и определенности выводов» он предъявлял ко всем материалам журнала, в том числе и к произведениям литературным. Мысль писателя и публициста, считал А.И. Богданович, «сосредотачивается, как свет в фокусе, и выигрывает в силе, яркости и убедительности»[29].