Эстетика детективного (шпионского) романа в литературе первой половины XX века

Изначально автор не создает  в рассказе того напряжения, что  так характерно для шпионской  истории. Шпионку так и не находят, и она фигурирует в произведении лишь на «бумажке» армейской контрразведки, а ее поиски оборачиваются забавными для читателя происшествиями. Так, очевиден комизм приписки, сделанной фельдфебелем Трофимычем для Быстрицкого: «Насчет коренных зубов неизвестно, какие они, природные или золотые, потому что в рот антилигентной даме солдату никак не заглянуть. Тут способнее будет действовать г.г. офицерам» (С. 178).

А. Несмелов явно иронизирует  над всем происходящим в рассказе, включая и донесения контрразведки, которую он называет «бумажкой с  надписью «Совершенно секретно» (С. 177). Сама контрразведка, ее деятельность по поимке шпионов не является для  героев рассказа чем-то необычным, это – часть будничной военно-полевой жизни, и ее описание дается в сниженном варианте: «Каждый месяц армейская контрразведка рассылала по штабам корпусов бумажки приблизительно аналогичного содержания» (С. 177). Характерна в этом плане записка Быстрицкому от полковника Сотова, которой заканчивается рассказ: «От контрразведки получена новая секретная бумага, в которой сказано, что в первой она сообщила неверные сведения агентуры. У этой чертовой Эльзы не три золотых зуба, а два, и не наверху, а внизу. Пусть сами и ищут: мы им не зубные врачи!» (С. 184). Уже из этих реплик мы видим, что А. Несмелов далек от романтизации и поэтического описания образа шпиона, контрразведчика,  что получит дальнейшее отражение в последующих его рассказах на эту тему.

Герои А. Несмелова предельно  реалистичны, повествование отличается детальностью и достоверностью. На страницах своего произведения он выводит знакомые, жизненные типы: хитрого, щуплого сибиряка Ивана Трофимовича, который и «в форме фельдфебеля все еще похож на лавочника (он им и был в Томске, где до призыва из запаса торговал бакалеей» (С. 177), к которому обращается за советом Быстрицкий в «трудные минуты жизни»; строгого и вспыльчивого, но отходчивого и мудрого полковника Сотова; добродушного, веселого врача Ивана Петровича, который, как бы подводя итог поискам злополучной шпионки, иронически восклицает: «Эх вы, Шерлоки Холмсы!» (С. 183).

Общий стиль «динамического реализма» – термин, вынесенный в заголовок литературного манифеста  группы харбинских писателей, в число  которых входил Арсений Несмелов, – в полной мере можно отнести  к несмеловской прозе, и, в частности, к рассказу «Золотой зуб». Описания солдатского быта у Несмелова  лаконичны, метки, у него нет отстраненных описаний, рассуждений, так называемой «психологии». Характер героев раскрывается через их действия, в которых нет сложной мотивации. Им не свойственна рефлексия, рассказ насыщен диалогами, язык по-армейски прост, речь героев разговорная, сниженная: «Много ли баб живет в тылу корпуса? Сестры в госпиталях, мамзели на питательных пунктах да приезжий элемент, – щегольнул словечком Трофимыч…» (С. 178).

Таким образом, мы видим, что «Золотой зуб» не является шпионской  историей, автор лишь органически  включает ее элементы в свой рассказ, и описание деятельности по поимке шпионки дается им в ироническом ключе. С другой стороны, повествование его реалистично, полно деталей, которые могут быть известны только человеку, не понаслышке знакомому с военной жизнью, в частности и с реальной контрразведкой, и тем интереснее читателю его взгляд «изнутри».

Таким образом достигается  эффект правдоподобия, читатель погружается  в особую атмосферу штабных будней подпоручика Быстрицкого, верит  в его реальность. Этот эффект ещё  усиливается после замечания  автора в конце рассказа: «Всю эту историю мне рассказала сама Анна Осиповна Быстрицкая (конечно, я фамилию изменил), дама, хорошо известная Харбину. Ее супруг, уже отрастивший брюшко, имеет на Китайской небольшой магазин» (С. 184).

И вполне вероятно, что рассказ действительно написан  на основе реальной истории, не случайно исследователи творчества А. Несмелова  отмечают предельную автобиографичность его произведений и минимальность литературного вымысла. По словам А. Белых, вымысла в творчестве Несмелова хватает лишь настолько, чтобы жизненный сюжет вместился в емкую литературную форму. Известно и то, что многие автобиографические детали в произведениях Несмелова неоднократно повторяются, например, 25-ый армейский корпус, к которому принадлежит и подпоручик Быстрицкий, и герой рассказа «Встреча на мосту».

В рассказе «Встреча на мосту», опубликованном в 1944 году в  газете «Рубеж», Несмелов развивает шпионскую тему «Золотого Зуба», но уже в форме воспоминаний от первого лица. Учитывая, что рассказчик, он же главный герой рассказа, имеет многие автобиографические черты, читателю трудно не поддаться мысли, будто автор описывает реально произошедшие с ним события.

Композиционно первые две главки повторяют сюжет рассказа «Золотой зуб». Рассказчика – поручика, командира комендантской роты штаба 25-го армейского корпуса – вызывает полковник Н., чтобы ознакомить его с заданием контрразведки. В «бумажонке» под грифом «Совершенно секретно» сообщается, что в Россию проникла австрийская шпионка Ванда Рудко, полька по национальности, имеющая золотой зуб на левой стороне верхней челюсти. Полковник Н. не без иронии приказывает поручику «иметь наблюдение», как сказано в донесении контрразведки, т. е. ничего не предпринимать: «Кто вас может упрекнуть, что вы этого «наблюдения» не «имели»? Никто-с и никогда-с! И вы чисты. А начнете работу по этой линии и в такую кашу влезете, что не вылезете» (С. 186). Но поручик рассказывает о Золотом Зубе дозорным, и солдаты, как и в рассказе «Золотой зуб», начинают поиск женщин с золотыми зубами, что оборачивается комической ситуацией: дозорные «заставили дам раскрыть рты и чуть ли не пальцами лезли, ища золотых зубов! А у супруги командарма как раз вставная челюсть… Позор!» (С. 188). Но дальше сюжетные линии двух рассказов расходятся.

Главному герою  приказывают из штаба корпуса  провести дознание по какому-то уголовному делу, для чего ему нужно посетить одну деревеньку, находившуюся «за  обширным лесом, принадлежавшим какому-то польскому графу» (С. 194). На обратном пути поручик вспоминает, что забыл  папку с дознанием, и отправляет за ней своего денщика, Полина, а  сам остается ждать его в лесу. Присев на перила моста, рассказчик вдруг слышит, как из-под моста кто-то чихает. Изрядно напугавшись, рассказчик понимает, что «этот кто-то мог быть только дезертиром или шпионом» (С. 194), и оказывается прав. Образ шпиона у Несмелова довольно прозаичен, лишен всякой романтизации; это обыкновенный человек, которому так же свойственны усталость и недомогание: «Теперь он в свое удовольствие чихал под мостом и даже кашлял, крича мне: «Простудился я тут, будь вы все неладны. Простудился под мостом: сыро, а я не лягушка» (С. 195).

Поручик ждет возвращения  Полина, чтобы задержать вражеского разведчика, как вдруг на него нападает свора собак, и человеку под мостом удается бежать. Таким образом, женщина, гуляющая с собаками ночью в лесу, помогает бегству шпиона. Более того, она имеет все приметы австрийской шпионки Ванды Рудко, описанные контрразведкой, хотя по документам и является Ядвигой Станиславовной Оржельской: полька по национальности, медсестра, недавно приехавшая в отпуск из соседнего корпуса к своему дяде, крайне подозрительному поляку, у нее была та самая главная примета – золотой зуб на левой стороне левой челюсти.

Но, несмотря на все  эти говорящие сами за себя факты, поручик не решается арестовать пани Оржельскую под свою ответственность. Ее образ так же далек у Несмелова от поэтизации, это вполне реальная женщина: «интересная, полнотелая блондинка уже не первой молодости», «прожженная бестия, видевшая всякие виды» (С. 198). Она, вполне чувствуя свое превосходство, откровенно смеется над ним: «Ах, так вы тот самый поручик! Тот самый, что заставил своих солдат осматривать зубы у сестер, а потом ездил по госпиталям просить извинения» (С. 196). А золотая коронка – ее поставили всего два месяца назад, в Минске, «и весь наш госпиталь знает про это!» (С. 198). Явная ирония сквозит в ее реплике: «Вы, поручик, начитались Конан-Дойля и Пинкертона… Уверяю вас, этим вы карьеру себе не сделаете!» (С. 196). Мы можем заметить, что и в этом рассказе, как и в «Золотом зубе», А. Несмелов отсылает читателя к известным массовой аудитории литературным персонажам, иронизируя и противопоставляя их таким образом героям настоящей контрразведки, весьма далеким от образа «идеального» шпиона. Это обычные люди, просто оказавшиеся «по ту сторону баррикад», и поимка их в военное время – дело обыденное и к тому же хлопотное. Рассказчик подробно описывает все инстанции, которые ему пришлось бы пройти, вздумай он арестовать подозрительную польку, и связанные с этим неприятности, а в итоге соглашается с советом поручика Андреева: «Как поступить? А никак. Плюнь на это дело!» (С. 199).

Правда, на следующий  день он все же решает хотя бы сообщить об  Оржельской в контрразведку, но это ничего не меняет: выслушав его  доклад, офицер в штабе армии говорит  безразличным голосом: «Сегодня у меня седьмое сообщение о шпионах  от частных лиц!». История завершается тем, что поручику «тоже стало скучно, досадно, что я ввязался во все это» (С. 200).

Неожиданное подтверждение  своим догадкам герой получает уже  несколько лет спустя, в Москве, где случай снова свел его с  пани Оржельской. Он встречает ее в одной московской «цукерне», где она обедала со своим мужем, красивым блондином «с внимательными глазами стального цвета» (С. 202). Она приглашает рассказчика за стол и со смехом вспоминает ту давнюю историю со шпионом, который чихал под мостом. Вскоре герой забывает и об этой случайной встрече, но почти через четверть века, в одну из бессонных ночей, «когда думаешь черт его знает о чем», он вдруг понимает, что «неизвестный, обнаруживший себя под мостом нечаянным, непроизвольным чиханием, и господин со стальными глазами, предложивший мне в польской кондитерской на Петровке стакан кофе, – одно и то же лицо» (С. 204). Таким образом, рассказ завершается не характерной для «книжной» поимкой вражеских разведчиков, а воспоминаниями о них главного героя, что придает произведению еще большую жизненную достоверность в глазах читателя.

Существует предположение, что А. Несмелов действительно сотрудничал  с царской контрразведкой – «был завербован», как он говорил поэту  Н. Щеголеву (С. 715). И рассказ 1938 года «Контрразведчик», опубликованный в газете «Рубеж», отчасти подтверждает эти сведения.

Рассказ построен по всем законам шпионского жанра: здесь  есть и новоявленный разведчик, завербованный военной контрразведкой молодой офицер, поручик Бубекин; приставленный к нему помощник, денщик Клим Стойлов, на поверку оказывающийся поручиком Рублевым, тоже разведчиком; польский шпион, скрывающийся под именем прапорщика Собецкого; психологическое противостояние Бубекина и Собецкого; разоблачение вражеского разведчика, погоня, перестрелка, ранение Рублева и самоубийство польского шпиона. Мы видим, что в рассказе присутствует та особая динамика, характерная для шпионской истории, что держит читателя в напряжении от начала и до конца произведения. Отсутствует лишь интрига – и читателю, и главному герою изначально известно, что Собецкий – польский шпион, и дело заключается лишь в его разоблачении и поимке. Таким образом, внимание акцентируется на психологической дуэли, взаимоотношениях Собецкого и Бубекина, которому дано задание войти в доверие к иностранному шпиону. Но акцент на психологию героев, как мы уже отмечали ранее, вообще характерен для русских авторов детективной литературы.

Главный герой, Анатолий Сергеевич Бубекин, во многом автобиографичен, даже годы, указанные в рассказе как время ранения поручика, совпадают  с датой ранения самого А. Несмелова, который так же в 1915 году был госпитализирован в Москву. Описание состояния Бубекина, еще неопытного в делах контрразведки, его сомнений и неуверенности, множество достоверных подробностей – все это заставляет читателя сопереживать герою, соотносить себя с ним, видеть происходящее его глазами, что создает эффект достоверности описываемых событий. Автор и здесь противопоставляет образ «реального» и книжного, выдуманного шпиона: «Мысль, что вот перед ним военный шпион, ради которого он поставлен на секретную работу, совершенно пришибла его. И самое удивительное, в этом прапорщике, сидевшем напротив него, не было совершенно ничего классически-шпионского: таинственности в обличии, пронизывающих глаз, недоговоренности в речах. Абсолютно ничего от того, чем романисты наделяют шпионов» (С. 147).

Не романтизирует  Несмелов и саму деятельность контрразведчиков, приоткрывая читателю и другую сторону  такой работы. Так, Бубекин жалуется Рублеву: «Выполнили мы с вами нужное и опасное дело… а мои приятели, ей-Богу, морды от меня воротят. Словно я сразу им всем стал несколько  противен» (С. 160).

Не обладая достаточным  хладнокровием, Бубекин совершает  ряд опрометчивых поступков, например, показывает своему субалтерну фотографии с изображением смертной казни двух польских шпионов, мужчины и женщины, и наслаждается произведенным впечатлением, не догадываясь, что женщина на снимке – сестра Собецкого. Подобными действиями он спугивает шпиона, и настоящим контрразведчиком в рассказе выступает Стойлов-Рублев, уже имеющий определенный опыт и незаметно направляющий Бубекина по нужному пути.

Автор выводит характеры  героев в духе детективной истории  – достаточно подробно, но без лишних описаний и лиризации, сущность их раскрывается через действия и диалоги, поэтому сообщение о том, что Собецкий «застрелился, выпустив в рот пулю» (С. 159) воспринимается читателем как заслуженное наказание.

Таким образом, мы можем  заключить, что шпионская тема была важной составляющей военной прозы  А. Несмелова, отчасти подтверждающей причастие самого писателя к военной  контрразведке. Жизнеподобие и автобиографичность его произведений, краткость и  емкость описания, занимательность  и актуальность сюжета, направленность на массового читателя тех лет отвечает как требованиям газетной беллетристики, так и шпионской литературы. Несмелов апеллирует к распространенным детективным образам, иронизируя над их романтизацией противопоставляя им героев своих произведений на шпионскую тему.