Шпаргалка по "Теории государства и права"

Марченко

Развитие идей правового  государства в России

Идеи правового государства  на протяжении длительного времени  занимали умы не только зарубежных, но и отечественных ученых-юристов. Об этом свидетельствуют, в частности, фундаментальные исследования С.А. Котляревского "Власть и право. Проблемы правового государства" (М., 1915), "Лекции по общей теории права" Н.М. Коркунова (Спб., 1898), "Лекции по общему государственному праву" Ф. Кистяковского (М., 1912), "Очерки философии права" И.В. Михайловского (Томск, 1914), "Общая теория права" (Вып. 1-4), (Спб., 1912-1914), работы многих других авторов. Об этом же говорят и переводы с иностранных языков на русский  ряда публикаций, посвященных проблемам  правового государства.

Идеи правового государства, нередко именовавшегося "государством законности", "государством правопорядка" и пр., наряду с идеями права, гуманизма  и справедливости играли значительную роль в формировании и развитии правового  сознания российских граждан, в особенности  интеллигенции, на протяжении весьма длительного  периода истории, начиная со второй половины XIX в. и вплоть до настоящего времени.

В связи с этим встречающиеся  иногда в научной и учебной  юридической литературе утверждения  о том, что "право в России никогда  не имело достаточной ценности и  самоценности" и что "гражданам  России свойственно было искать высшую справедливость в монархе, верховном  правителе и т.д."*(404), являются спорными.

Они слишком общие и  прямолинейные. Ведь если строго следовать  им, то нужно признать, что декабристы, вынашивавшие идеи уничтожения самодержавия и крепостничества насильственным путем, и революционеры-"бомбометатели", неоднократно покушавшиеся на жизнь  государя-императора, и все другие, сочувствовавшие им или поддерживающие их слои населения, также искали "высшую справедливость в монархе". А это, конечно, противоречит действительности.

Утверждения об отсутствии в  России "достаточной ценности и  самоценности" права, так же, как  и утверждение о том, что гражданам  России свойственно было искать "высшую справедливость в монархе", несомненно, навеяны традиционными для многих западных и нетрадиционными для  некоторых отечественных авторов  представлениями о России, как  о "тюрьме народов", законченном  самодержавии, лишенном каких бы то ни было ростков демократии, как  о стране, находящейся на периферии  цивилизации.

При этом не играют роли разночтения  во взглядах авторов относительно того, что явилось основной причиной "законченной  самодержавности" и "нецивилизованности" России, - внутренние причины или  же внешние факторы. Некоторые западные авторы склонны считать, что в  основе процессов, приведших Россию к "самодержавному централизованному  управлению", лежат исключительно  внешние факторы, а именно - постоянное, начиная с XII в., давление Запада на Россию в виде территориальных захватов (Западной Белоруссии и Украины), технических  и технологических "вызовов" и  пр., которые каждый раз заставляли Россию "собираться", с тем, чтобы  выстоять и не попасть в зависимость  от Запада.

Именно это давление Запада, по мнению некоторых авторов, стало  побудительным мотивом для России подчиняться неизбежному игу  централизации и самодержавия. Без  такого централизованного самодержавного правления Россия, согласно их мнению, не смогла бы противостоять Западу и выжить*(405).

Однако, какими бы ни были причины  многовекового существования в  России "централизованного самодержавного правления", неопровержимым остается тот факт, что в стране на протяжении весьма длительного времени широко культивировались не только самодержавные, "централизованные" политические и правовые идеи, но и постепенно усиливались в сфере государственной  и правовой жизни демократические  мотивы.

Об этом свидетельствуют  не только академические издания, посвященные  проблемам демократической организации  общества или правового государства, но и некоторые изданные в дореволюционный  период нормативно-правовые акты.

Среди них можно, в частности, выделить Указ Александра Первого от 1 января 1810 г. об учреждении Государственного Совета, состоящего из особ, "доверенностью  нашею в сословие сие призываемых". Несмотря на то, что Совет по существу был орган совещательный и  не подрывал прерогатив самодержавной  власти, тем не менее он знаменовал собой определенный сдвиг в сторону  ее рассредоточения.

Согласно Указу "все  законы, уставы и учреждения в первообразных  их начертаниях предлагаются и рассматриваются  в Государственном Совете и потом  действием державной власти поступают  к предназначенному им совершению"*(406).

В качестве примера дальнейшего  рассредоточения самодержавной  власти в России можно сослаться  на Основные государственные законы, утвержденные Указом Николая Второго 23 апреля 1906 г.

В них, несмотря на то, что  по-прежнему признается "верховность  самодержавной власти", принадлежащей "императору всероссийскому", повиноваться которой не только за страх, но и  за совесть "сам Бог повелевает", вместе с тем закладываются весьма важные для формирования основ правового  государства положения.

В разделе "О законах" устанавливалось, что: а) "Империя  Российская управляется на твердых  основаниях законов, изданных в установленном  порядке"; б) "Сила законов равно  обязательна для всех без изъятия  российских подданных и для иностранцев, в Российском государстве пребывающих"; и в) никакой новый закон "не может последовать без одобрения  Государственного Совета и Государственной  Думы и восприять силу без утверждения  государя императора"*(407).

Весьма важное значение с  точки зрения формирования и развития идеи правового государства в  России в конце XIX - начале XX в. имели  также закрепленные в законодательных  актах положения, касающиеся осуществления  законодательной власти государем  императором "в единении с представителями  народа", порядка выборов в  Государственную Думу (Указ от 6 августа 1905 г.), о правах и обязанностях российских подданных, среди которых "право  свободно избирать место жительство и занятие", приобретать и отчуждать  имущество, "беспрепятственно выезжать за пределы государства" и др.*(408)

Разумеется, в условиях самодержавия было бы весьма наивно говорить о становлении  правового государства. Ибо основной законодательный массив был направлен  не только на сохранение, но и на укрепление самодержавной власти. И тем не менее появление в нормативно-правовых актах таких общих статей и  разделов, непременно апеллирующих к  закону, как положения о том, что "никто не может быть задержан под стражею иначе, как в случаях, законом определенных", "никто  не может подлежать преследованию  за преступное деяние иначе, как в  порядке, законом определенном"*(409), и др., несомненно, свидетельствует о том, что в российской государственно-правовой жизни и идеологии сформировались идеи, созвучные идеям правового государства.

Всю историю формирования и развития идей правового государства  в России можно разделить, с известной  долей условности, на три периода: первый этап - со второй половины XIX в. и  вплоть до Октябрьской революции 1917 г.; второй - с 1917 по 1985 г.; и третий этап - с 1985 г. и вплоть до настоящего времени. Каждый этап соотносится с определенным периодом развития российского общества и государства и имеет свои особенности.

Характерными особенностями  первого этапа формирования и  развития идей правового государства  в России являются следующие. Во-первых, становление и развитие их под  сильным воздействием западных демократических  идей.

Речь при этом идет не только о традиционном влиянии на российскую политическую мысль, скажем, идей Вольтера, считавшего, что "чем больше законы, созданные по договору между людьми, приближаются к естественному закону, тем более сносна жизнь"*(410), или учений Руссо, Дидро, Локка, Гельвеция, Гольбаха или Монтескье. Большое влияние оказывали также и "рядовые" исследователи государственно-правовой материи, развивавшие идеи правового государства.

Среди западных авторов, разделявших  идеи правового государства, в качестве примера можно указать на А. Ленинга, выступавшего против всесилия государства, в котором не может быть свободных  граждан, а есть только "несвободные  рабы"*(411).

Можно сослаться также  на К. Штаммлера, развивавшего идеи о  том, что право есть такое правило  поведения, которое должно соблюдаться  не только рядовыми гражданами и их организациями, но и самой властью, его устанавливающей. При этом "данное право действует до тех пор, пока не будет заменено новым правилом". Если же "власть, установившая правило, не считает нужным его соблюдать", а действует по своему усмотрению, то в таком случае право сменяется  произволом*(412).

Во-вторых, формирование и  развитие идей правового государства  в России в рассматриваемый период осуществлялось в условиях сохранения сильной самодержавной власти, в  противоборстве (явном или скрытом) с идеями просвещенного абсолютизма.

В сознании многих просвещенных людей по-прежнему доминировали автократические  идеи о священности и неприкосновенности монархической власти, о единственном пути дальнейшего развития России через  ее (этой власти) укрепление и совершенствование.

По-прежнему в обществе были широко распространены и пользовались активной поддержкой, особенно в правящих кругах, идеи, высказанные еще Н. Карамзиным в его известной "Записке  о древней и новой России" (1811 г.), адресованной Александру I, в  которой он решительно выступал против какого бы то ни было законодательного ограничения самодержавия*(413).

Россия, писал он, всегда "основывалась победами и единоначалием, гибла  от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием". Власть монарха всегда должна быть выше закона.

Монарх может все, по мнению Карамзина, но он не может ограничить свою власть законом. Даже сама постановка вопроса о подчинении самодержавной  власти закону, не говоря уже о принятии конституции, ограничивающей эту власть, "грозит России гибелью".

К тому же принятие конституции  в условиях самодержавия - дело бессмысленное. Ибо кто посмеет помешать монарху  нарушить ее? А в случае нарушения - кто отважится предъявить ему  претензии или объявить его преступником? Никто, заключал историк, и тут же добавлял для убедительности, что "всякое русское сердце содрогнется от сей  ужасной мысли".

Идеи просвещенного абсолютизма, в столкновении и противоборстве с которыми в России в рассматриваемый  период зарождались и развивались  идеи правового государства, доминировали не только в сознании значительной части российских подданных, но и  материализовались в основной массе  законодательных актов.

Так, по-прежнему продолжало сохраняться "метаюридическое", по определению С.А. Котляревского, "право  монарха спасать Россию"*(414). По-прежнему законодательно закреплялось и строго соблюдалось положение о том, что "особа государя священна и неприкосновенна", а сам монарх обладал огромной законодательной и исполнительной властью. В соответствии с теми же упоминавшимися уже ранее "Основными государственными законами" он являлся "державным вождем российской армии и флота", верховным "руководителем всех внешних сношений Российского государства с иностранными державами", имел право объявлять войну и заключать мир, равно как договоры с иностранными государствами, обладал полномочиями на "объявление местности на военном или исключительном положении" и т.д.*(415)

Однако вместе с тем  и в российском законодательстве, и в научной юридической литературе рассматриваемого периода все большую  популярность и значимость стали  приобретать либерально-демократические  правовые мотивы.

И, в-третъих, формирование и  развитие идей правового государства  в России на рубеже XIX-XX вв. осуществлялись на фоне и в контексте бурных академических  дискуссий о соотношении государства  и права не только на этом этапе, но и на самой первой, изначальной  стадии их возникновения и развития.

Констатируя данный факт, Г. Шершеневич писал, что в юридической  науке сложились два диаметрально противоположных мнения по вопросу  о том, что является первичным, а  что - вторичным: государство или  право?*(416) Что изначально предшествует чему: государство - праву или же наоборот?

Сторонники первой точки  зрения, исходящей из того, что государство  исторически и генетически предшествует праву, рассуждают следующим образом. Норма права всегда есть не что  иное, как требование государства. Государство, являясь источником права, очевидно, само не может быть обусловлено правом. "Государственная власть оказывается  над правом, а не под правом. Государство  есть явление первичное, право - вторичное". Такова теория первенства государства, на которой строится "определение  права по признаку принудительности"*(417).

Противоположного мнения придерживаются сторонники теории изначального первенства права над государством. Их кредо состоит в следующем: государственная власть по своей  природе носит правовой характер. В основе государственной власти лежит не факт, а право. Государство  не может быть источником права, потому что оно само вытекает из права. Над  государством находится право, которое  изначально его ограничивает и сдерживает*(418).

Данные точки зрения и  продолжающиеся до сих пор споры  о соотношении государства и  права имеют далеко не академический  характер, как может показаться на первый взгляд. Это не только две  противоположные точки зрения на один из спорных в науке вопросов, резонно замечал Г.Ф. Шершеневич. Это - "два противоположных миросозерцания в области обществоведения"*(419).

В зависимости от того, какая  в юридической науке и общественном сознании доминирует точка зрения, могут последовать и соответствующие, далеко идущие практические выводы.

В том случае, когда в  юридическом сообществе и в официальных  правящих кругах преобладает представление  о том, что государство по природе  своей первично, а право - вторично, то можно с полной уверенностью говорить о возможности наступления таких  практических последствий подобного  видения государства, которые неизбежно  будут связаны с тоталитаризмом и авторитаризмом. Разумеется, в  таком случае нужно будет говорить не о правовом, а, скорее, о противоположном  ему по своему характеру государстве.